Помните, у каждого в детстве-юности были стихи, которые помним до сих пор, с теми же мурашками, что и в первый раз...У меня 2 таких стиха:
Эдуард Асадов
СТИХИ О РЫЖЕЙ ДВОРНЯГЕ
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...
Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!
И Николай Гумилев :)
ЖИРАФ
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
вот это ваще... я дитю громко читала, вместо деских стихов в самом младенчестве...
Я не знаю других обязательств,
Кроме девственной веры в себя.
Этой истине нет доказательств,
Эту тайну я понял, любя.
Бесконечны пути совершенства,
О, храни каждый миг бытия!
В этом мире одно есть блаженство -
Сознавать, что ты выше себя.
Презренье - бесстрастие - нежность -
Эти три, - вот дорога твоя.
Хорошо, уносясь в безбрежность,
За собою видеть себя.
готова головой биццца... на еке у меня в профайле было брюсовское изречение)
очень люблю его творчество, душевные стихи...
еще нравятся многие произведения Гете, и оригиналы, и переводы
...не пылит дорога,
не дрожат листы,
погоди немного,
отдохнешь и ты...
Ой, а я хоть люблю поэзию (и сам пописываю ))))) но ничо почти полностью не помню :(
Поэтому чтоб не позориться и не наврать в деталях по паре строчек приведу из любимых стихов:
* * *
Гул затих, я вышел на подмостки,
Прислонясь к дверному косяку...
/обожаю Пастернака/
Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать...
/люблю Бродского/
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья
Я родилась.
/очень люблю Цветаеву - и такую раннюю и позднюю с заумью и заигрью словами/
О!Вспомнил-таки несколько коротеньких...
Эмалевый крестик в петлице
И серой тужурки сукно...
Какие печальные лица
И как это было давно.
Какие прекрасные лица
И как безнадежно бледны -
Наследник, императрица,
Четыре великих княжны...
/люблю Георгия Иванова - прежде всего позднего, предсмертного, 50-х... Тока так становится грустно и безысходно.../
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
/Анненский... Так жаль, что рано ушел - не раскрылся до конца, мне кажется.../
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
/Любимая Ахматова, тока вот отсюда одна строфа врезалась, к жаленью/
а, еще помню из нее строфу -
Подумаешь, тоже работа,—
Беспечное это житье:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за свое.
Один идет прямым путем,
Другой идет по кругу
И ждет возврата в отчий дом,
Ждет прежнюю подругу.
А я иду - за мной беда,
Не прямо и не косо,
А в никуда и в никогда,
Как поезда с откоса.
А ваще спасибо, что такие темы поднимаете! Полезу почитаю, вспомню молодость... ;) :rtfm:
К ней всюду относились с уваженьем:
И труженик и добрая жена.
А жизнь вдруг обошлась без сожаленья:
Был рядом муж - и вот она одна...
Бежали будни ровной чередою.
И те ж друзья и уваженье то ж,
Но что-то вдруг возникло и такое,
Чего порой не сразу разберешь:
Приятели, сердцами молодые,
К ней заходя по дружбе иногда,
Уже шутили так, как в дни былые
При муже не решались никогда.
И, говоря, что жизнь почти ничто,
Коль будет сердце лаской не согрето,
Порою намекали ей на то,
Порою намекали ей на это...
А то при встрече предрекут ей скуку
И даже раздражатся сгоряча,
Коль чью-то слишком ласковую руку
Она стряхнет с колена иль с плеча.
Не верили: ломается, играет,
Скажи, какую сберегает честь!
Одно из двух: иль цену набивает,
Или давно уж кто-нибудь да есть.
И было непонятно никому,
Что и одна, она верна ему!
про дворнягу - тоже с детства люблю, каждый раз, перечитываю, слезы на глазах
Вот одно из любимых, однокурсница написала (К. Нарушева)
Родина
Пробужусь от сна в пелене простыней,
Разрыдаюсь, и больно в висках застучит.
Здесь шальная жара, а в России моей
Серый дождь, с поднебесья срываясь, летит.
Сердце рвется туда, прямо в огненный лес,
Чтоб пропасть, чтоб запутаться в лапах ветвей.
Пусть сожрут комары из болотистых мест,
Но умру на руках у России моей.
И в последний свой миг жадно в ноздри втяну
Свежий воздух, очистив греховную плоть.
Об одном лишь молю - пусть меня не вернуть -
Сохрани и спаси мою землю, Господь!
Зимняя свадьба
Натянула зима белоснежные шали.
В гололедице - слезы, в тумане - тоска.
Пропадают дома в сизо-дымчатой дали,
И вальсирует, кружится с ветром пурга.
Есть в змие исключительно женская слабость
К подвенечным одеждам и запахам калл.
В поцелуях хрустальных - извечная младость.
Лед в шампанское! Снова бокал о бокал!
Эта свадьба - vivat! Я декабрь целую!
Не страшны холода, если греет очаг.
В поднебесье амуры поют - аллилуя!
На земле сатанята вам "Горько" кричат!
Тот самый длинный день в году
С его безоблачной погодой,
Нам выдал общую беду -
На всех. На все четыре года.
Она такой вдавила след,
И стольких на земь положила,
Что двадцать лет, и тридцать лет
Живым не верится, что живы.
А к мертвым, выправив билет,
Все едет кто-нибудь из близких.
И время добывляет в списки
Еще кого-то, кого нет.
И ставит, ставит обелиски.
Родина - на мой взгляд, самое лучшее стихотворение о Родине.
Касаясь трех великих океанов,
Она лежит, раскинув города,
Покрыта сеткою меридианов,
Непобедима, широка, горда.
Но в час, когда последняя граната
Уже занесена в твоей руке,
И в краткий миг припомнить разом надо
Все, что ты оставил в далеке,
Ты вспоминаешь не страну большую,
Какую ты изъездил и узнал.
Ты вспоминаешь родину такую,
Какой ее ты в детстве увидал:
Клочок земли, припавший к трем березам,
Далекую дорогу за леском,
Реченку со скрепучим перевозом,
Песчанный берег с низким ивняком.
Вот где нам посчастливилось родиться,
Где на всю жизнь до смерти мы нашли
Ту часть земли, которая годится,
Чтоб видеть в ней приметы всей земли.
Да! Можно выжить в дождь, в жару, в морозы.
Да! Можно голодать и холодать,
Идти на смерть, но эти три березы
При жизни никому нельзя отдать!
Майор привез мальчишку на лафете:
Погибла мать, сын не простился с ней.
За десять лет на том и этом свете
Ему зачтутся эти десять дней.
Его везли из крепости, из Бреста.
Был исцарапан пулями лафет.
Отцу казалось, что надежней места
На этом свете для ребенка нет.
Майор был ранен, и разбита пушка.
Привязанный ремнем, чтоб не упал,
Прижав ремнем заснувшую игрушку,
Седой мальчишка на лафете спал.
Мы шли ему на встречу из России.
Проснувшись, он махал войскам рукой...
Ты говоришь, что есть еще другие,
Что я там был, и мне пора домой.
Ты это горе знаешь понаслышке,
А нам оно оборвало сердца:
Кто раз хоть видел этого мальчишку,
Домой придти не может до конца!
Я должен видеть теми же глазами,
Которыми я плакал там, в пыли,
Как этот мальчик возвратится с нами,
И поцелует горсть родной земли!
За все, что мы с тобою дорожили,
Призвал нас к бою воинский закон.
Теперь мой дом не там, где прежде жили,
А там, где отнят у мальчишки он!
А также "Жди меня!", "Дожди", "Открытое письмо женщине из г.Вичуга", и еще очень много замечательных стихотворений К.М. Симонова
Геннадий Шпаликов:
По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне.
Путешествие в обратно
Я бы запретил,
Я прошу тебя, как брата,
Душу не мути.
А не то рвану по следу -
Кто меня вернет? -
И на валенках уеду
В сорок пятый год.
В сорок пятом угадаю,
Там, где - боже мой! -
Будет мама молодая
И отец живой.
Александр Твардовский:
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны.
И что они, кто старше, кто моложе
Остались там, но не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь.
Речь не о том, но все же, все же, все же...
Асадова обажаю - спасибо учительнице литературы - обожаемой нами Татьяне Львовне.
Серебрянный век - мое почтение. Игорь Северянин - любимейший из поэтов. "Я по лесенке приставной влез на всклоченый сеновал, я дышал звед млечных трухой, пустотой пространства дышал...", "Шампанского в лилию"
Блока люблю. "Случайно на ноже карманном, найду пылинку дальних стран. И мир опять предстанет странным, закутаным в седой туман".
А еще Брюсов:
Ночь, тайн созданья не тая,
Бесчетных звезд лучи струя,
Гласит, что рядом с нами смежность
Других миров, что есть края,
Где тожк есть любовь и нежность,
И смерть, и жизнь... кто знает, чья?
Луговской:
Звезда, звезда, холодная звезда.
К верхушкам сосен ты все ниже никнешь.
Ты на заре уходишь без следа,
И на заре из пустоты возникнешь.
Твой дальний мир - звенящий вихрь огня.
Где ядра атомов сплавляются от жара.
Что ж ты глядишь так льдисто на меня -
Песчинку на коре Земного шара.
Быть может ты погибла в этот миг,
Иль, может быть, тебя давно уж нету,
И дряхлый свет твой, как слепой старик
На ощупь нашу узнает планету.
Быть может в мощи длится жизнь твоя...
Я тень песчинки пред твоей судьбою.
Но тем, что вижу я,
Но тем, что мыслю я,
Но тем, что ЗНАЮ я, я властен над тобою!
Оплавляются свечи на старинный паркет,
Дождь бросает на плечи серебром эполет,
Как в агонии бродит золотое вино,
Пусть былое уходит,
Что придет, все равно!
А я вот кучу стихов прочитала, а наизусть помню мало... с детства любимое Марбург:
Я вздрагивал, я загорался и гас,
Я трясся, я сделал сейчас предложенье...
Но поздно,
Я сдрейфил и вот мне отказ...
Как жаль ее слез.
Я -святого блаженней (Пастернак)... оно длинное очень:)
У Цветаевой:
Вот пять окно, где опять не спят.
Может пьют вино, может так сидят.
Или просто рук не разнимут двое,
В каждом доме, друг, есть окно такое...
и это тоже люблю:
Еще вчера в глаза глядел,
А нынче все косишься в сторону.
Еще вчера до птиц сидел,
Все жаворонки нынче вороны.
Я глупая, а ты умен.
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин, всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
А еще люблю стихи одного очень талантливого поэта, Алексея Решетова... (к сожалению ушедшего, я знала его лично...)
Светолюбивы женщины. Они
Не могут пыль на стеклах окон видеть,
Им докучают пасмурные дни,
Их черным словом так легко обидеть.
И светоносны женщины. Нельзя
Представить, что за темнь будет -
Исчезни вдруг их ясные глаза
И маленькие матовые груди.
И еще одно:
Ты легким светом вся озарена,
Ты вовсе не такая как другие,
Ты у меня, как Родина, одна-
Жизнь без тебя страшна, как ностальгия.
И снится мне: качаются цветы,
И белый аист нам несет ребенка,
И голову закидываешь ты,
И на поляну падает гребенка.
А я у Симонова люблю "Старик"
Весь дом пенькой проконопачен прочно,
Как корабельное сухое дно,
И в кабинете - круглое, нарочно -
На океан прорублено окно.
Все все кругом привычное, морское,
Такое, чтобы, вставши на причал,
Свой переход к свирепому покою
Хозяин дома реже замечал.
Он стар. Под старость странствия опасны.
Король ему назначил пенсион,
И с королем на этот раз согласны
Его шофер, кухарка, почтальон.
Следят, чтоб ночью угли не потухли.
И сплетничают разным докторам,
И по утрам подогревают туфли,
И пива не дают по вечерам.
Все подвиги его давно известны.
К бессмертной славе он приговорен.
И ни одной душе неинтерессно,
Что этой славой недоволен он.
Она не стоит одного ночлега
Под спальным, шерстью пахнущим мешком,
Одной щепотки тающего снега,
Одной затяжки крепким табаком.
Ночь напролет камин ревет в столовой,
И. кочергой помешивая в нем,
Хозяин, как орел белоголовый,
Нахохлившись сидит перед огнем.
По радио всю ночь бюро погоды
Предупреждает, что кругом шторма,-
Пускай в портах швартуют параходы
И запирают накрепко дома.
В разрядах молний слышимость все глуше,
И вдруг из тыщеверстной темноты
Предсмертный крик; "Спасите наши души!"-
И градусы примерной широты.
В шкафу висят забытые одежды-
комбинезоны. спальные мешки....
Он никогда бы не подумал прежде,
Что могут так заржаветь все крючки...
Как трудно их застегивать с отвычки!
Дождь бьет по стеклам мокрою листвой.
В резиновый карман - табак и спички,
Револьвер - в задний, компас - в боковой.
Уже с огнем забегали по дому,
Но заревев и прыгнув из ворот,
Машина по пути у аэродрому
Давно ушла за первый поворот.
В лесу дубы под молнией, как свечи,
Над головой сгибаются, треща,
И дождь, ломаясь на лету о плечи,
Стекает в черный капюшон плаща........
............................
Под осень, на кануне ледостава,
Рыбачий бот, уйдя на промысла,
Нашел кусок его бессмертной славы -
Обломок обгоревшего крыла.
Симонов посвятил это стихотворение памяти Амундсена.
Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря,
дорогой, уважаемый, милая, но неважно
даже кто, ибо черт лица, говоря
откровенно, не вспомнить, уже не ваш, но
и ничей верный друг вас приветствует с одного
из пяти континентов, держащегося на ковбоях;
я любил тебя больше, чем ангелов и самого,
и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих;
поздно ночью, в уснувшей долине, на самом дне,
в городке, занесенном снегом по ручку двери,
извиваясь ночью на простыне --
как не сказано ниже по крайней мере --
я взбиваю подушку мычащим "ты"
за морями, которым конца и края,
в темноте всем телом твои черты,
как безумное зеркало повторяя.
Бродский
и еще его же
Письма римскому другу (из Марциала)
Нынче ветрено и волны с перехлестом.
Скоро осень, все изменится в округе.
Смена красок этих трогательней, Постум,
чем наряда перемена у подруги.
Дева тешит до известного предела --
дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела:
ни объятья невозможны, ни измена!
___
Посылаю тебе, Постум, эти книги.
Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
Все интриги, вероятно, да обжорство.
Я сижу в своем саду, горит светильник.
Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
Вместо слабых мира этого и сильных --
лишь согласное гуденье насекомых.
___
Здесь лежит купец из Азии. Толковым
был купцом он -- деловит, но незаметен.
Умер быстро -- лихорадка. По торговым
он делам сюда приплыл, а не за этим.
Рядом с ним -- легионер, под грубым кварцем.
Он в сражениях империю прославил.
Сколько раз могли убить! а умер старцем.
Даже здесь не существует, Постум, правил.
___
Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря.
И от Цезаря далЈко, и от вьюги.
Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Говоришь, что все наместники -- ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.
___
Этот ливень переждать с тобой, гетера,
я согласен, но давай-ка без торговли:
брать сестерций с покрывающего тела --
все равно что дранку требовать от кровли.
Протекаю, говоришь? Но где же лужа?
Чтобы лужу оставлял я -- не бывало.
Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,
он и будет протекать на покрывало.
___
Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
"Мы, оглядываясь, видим лишь руины".
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.
Разыщу большой кувшин, воды налью им...
Как там в Ливии, мой Постум, -- или где там?
Неужели до сих пор еще воюем?
___
Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще... Недавно стала жрица.
Жрица, Постум, и общается с богами.
Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.
Или сливами. Расскажешь мне известья.
Постелю тебе в саду под чистым небом
и скажу, как называются созвездья.
___
Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,
долг свой давний вычитанию заплатит.
Забери из-под подушки сбереженья,
там немного, но на похороны хватит.
Поезжай на вороной своей кобыле
в дом гетер под городскую нашу стену.
Дай им цену, за которую любили,
чтоб за ту же и оплакивали цену.
___
Зелень лавра, доходящая до дрожи.
Дверь распахнутая, пыльное оконце,
стул покинутый, оставленное ложе.
Ткань, впитавшая полуденное солнце.
Понт шумит за черной изгородью пиний.
Чье-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке -- Старший Плиний.
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.
А мне вот безумно нравится Сильва Капутикян.
Когда б любовь моя была
Слаба,как свечка,и мала-
Ты никуда б уйти не мог,
Всё б огонёк её берёг.
И в продолженье многих лет
Дрожал-вот-вот погаснетсвет...
Но ведь она же не свеча,
Она как солнце горяча!
И потому,наверно,ты
Не знаешь страха темноты!
Уходишь ты на срок любой-
Любовь,как солнце над тобой!
Что за вечер!Ласков,тих...
Словно создан для двоих!
Ну как не пожалеть о том,
Что гуляем мы...втроём?!
Игорь Северянин
В парке плакала девочка: посмотри-ка ты, папочка,
У хорошенькой ласточки переломлена лапочка
Я возьму птицу бедную и в платочек укутаю
И отец призадумался, потрясенный минутою
И простил все грядущие и кпризы, и шалости
Милой маленькой дочери
Зарыдавшей от жалости.
Помните, у каждого в детстве-юности были стихи, которые помним до сих пор, с теми же мурашками, что и в первый раз...У меня 2 таких стиха:
Эдуард Асадов
СТИХИ О РЫЖЕЙ ДВОРНЯГЕ
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...
Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!
И Николай Гумилев :)
ЖИРАФ
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
А у вас от каких стихов переворачивает душу?
нуууу
я не так... я от Брюсова тряслась, да и щас трясусь...
Мучительный дар даровали мне боги,
Поставив меня на таинственной грани.
И вот я блуждаю в безумной тревоге,
И вот я томлюсь от больных ожиданий.
еще я люблю "Мцыри" Лермонтова :)
Серебряный век!!!!
Твои глаза порой похожи
На снившийся во сне топаз.
Ни на одной знакомой роже
Я не видал похожих глаз.
И вот пара строчек:
Ах, какая добрая я , кобра я!
Пора тетрадь доставать со стихами...
тоже сиильно. еще овидий "наука любви", каттулл... это ваще... наизусть учила, такие длинные и нескладные в переводе...
до такого я до сих пор не доросла
вот это ваще... я дитю громко читала, вместо деских стихов в самом младенчестве...
Я не знаю других обязательств,
Кроме девственной веры в себя.
Этой истине нет доказательств,
Эту тайну я понял, любя.
готова головой биццца... на еке у меня в профайле было брюсовское изречение)
да.........
очень люблю его творчество, душевные стихи...
еще нравятся многие произведения Гете, и оригиналы, и переводы
...не пылит дорога,
не дрожат листы,
погоди немного,
отдохнешь и ты...
Ой, а я хоть люблю поэзию (и сам пописываю ))))) но ничо почти полностью не помню :(
Поэтому чтоб не позориться и не наврать в деталях по паре строчек приведу из любимых стихов:
Гул затих, я вышел на подмостки,
Прислонясь к дверному косяку...
/обожаю Пастернака/
Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать...
/люблю Бродского/
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья
Я родилась.
/очень люблю Цветаеву - и такую раннюю и позднюю с заумью и заигрью словами/
О!Вспомнил-таки несколько коротеньких...
Эмалевый крестик в петлице
И серой тужурки сукно...
Какие печальные лица
И как это было давно.
Какие прекрасные лица
И как безнадежно бледны -
Наследник, императрица,
Четыре великих княжны...
/люблю Георгия Иванова - прежде всего позднего, предсмертного, 50-х... Тока так становится грустно и безысходно.../
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
/Анненский... Так жаль, что рано ушел - не раскрылся до конца, мне кажется.../
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
/Любимая Ахматова, тока вот отсюда одна строфа врезалась, к жаленью/
а, еще помню из нее строфу -
Подумаешь, тоже работа,—
Беспечное это житье:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за свое.
Вот из Ахматовой вспомнил еще из любимых -
Один идет прямым путем,
Другой идет по кругу
И ждет возврата в отчий дом,
Ждет прежнюю подругу.
А я иду - за мной беда,
Не прямо и не косо,
А в никуда и в никогда,
Как поезда с откоса.
А ваще спасибо, что такие темы поднимаете! Полезу почитаю, вспомню молодость... ;) :rtfm:
Асадов "ОДНА"
про дворнягу - тоже с детства люблю, каждый раз, перечитываю, слезы на глазах
Вот одно из любимых, однокурсница написала (К. Нарушева)
Родина
Пробужусь от сна в пелене простыней,
Разрыдаюсь, и больно в висках застучит.
Здесь шальная жара, а в России моей
Серый дождь, с поднебесья срываясь, летит.
Сердце рвется туда, прямо в огненный лес,
Чтоб пропасть, чтоб запутаться в лапах ветвей.
Пусть сожрут комары из болотистых мест,
Но умру на руках у России моей.
И в последний свой миг жадно в ноздри втяну
Свежий воздух, очистив греховную плоть.
Об одном лишь молю - пусть меня не вернуть -
Сохрани и спаси мою землю, Господь!
Зимняя свадьба
Натянула зима белоснежные шали.
В гололедице - слезы, в тумане - тоска.
Пропадают дома в сизо-дымчатой дали,
И вальсирует, кружится с ветром пурга.
Есть в змие исключительно женская слабость
К подвенечным одеждам и запахам калл.
В поцелуях хрустальных - извечная младость.
Лед в шампанское! Снова бокал о бокал!
Эта свадьба - vivat! Я декабрь целую!
Не страшны холода, если греет очаг.
В поднебесье амуры поют - аллилуя!
На земле сатанята вам "Горько" кричат!
Константин Симонов
Тот самый длинный день в году
С его безоблачной погодой,
Нам выдал общую беду -
На всех. На все четыре года.
Она такой вдавила след,
И стольких на земь положила,
Что двадцать лет, и тридцать лет
Живым не верится, что живы.
А к мертвым, выправив билет,
Все едет кто-нибудь из близких.
И время добывляет в списки
Еще кого-то, кого нет.
И ставит, ставит обелиски.
Родина - на мой взгляд, самое лучшее стихотворение о Родине.
Касаясь трех великих океанов,
Она лежит, раскинув города,
Покрыта сеткою меридианов,
Непобедима, широка, горда.
Но в час, когда последняя граната
Уже занесена в твоей руке,
И в краткий миг припомнить разом надо
Все, что ты оставил в далеке,
Ты вспоминаешь не страну большую,
Какую ты изъездил и узнал.
Ты вспоминаешь родину такую,
Какой ее ты в детстве увидал:
Клочок земли, припавший к трем березам,
Далекую дорогу за леском,
Реченку со скрепучим перевозом,
Песчанный берег с низким ивняком.
Вот где нам посчастливилось родиться,
Где на всю жизнь до смерти мы нашли
Ту часть земли, которая годится,
Чтоб видеть в ней приметы всей земли.
Да! Можно выжить в дождь, в жару, в морозы.
Да! Можно голодать и холодать,
Идти на смерть, но эти три березы
При жизни никому нельзя отдать!
Майор привез мальчишку на лафете:
Погибла мать, сын не простился с ней.
За десять лет на том и этом свете
Ему зачтутся эти десять дней.
Его везли из крепости, из Бреста.
Был исцарапан пулями лафет.
Отцу казалось, что надежней места
На этом свете для ребенка нет.
Майор был ранен, и разбита пушка.
Привязанный ремнем, чтоб не упал,
Прижав ремнем заснувшую игрушку,
Седой мальчишка на лафете спал.
Мы шли ему на встречу из России.
Проснувшись, он махал войскам рукой...
Ты говоришь, что есть еще другие,
Что я там был, и мне пора домой.
Ты это горе знаешь понаслышке,
А нам оно оборвало сердца:
Кто раз хоть видел этого мальчишку,
Домой придти не может до конца!
Я должен видеть теми же глазами,
Которыми я плакал там, в пыли,
Как этот мальчик возвратится с нами,
И поцелует горсть родной земли!
За все, что мы с тобою дорожили,
Призвал нас к бою воинский закон.
Теперь мой дом не там, где прежде жили,
А там, где отнят у мальчишки он!
А также "Жди меня!", "Дожди", "Открытое письмо женщине из г.Вичуга", и еще очень много замечательных стихотворений К.М. Симонова
Геннадий Шпаликов:
По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне.
Путешествие в обратно
Я бы запретил,
Я прошу тебя, как брата,
Душу не мути.
А не то рвану по следу -
Кто меня вернет? -
И на валенках уеду
В сорок пятый год.
В сорок пятом угадаю,
Там, где - боже мой! -
Будет мама молодая
И отец живой.
Александр Твардовский:
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны.
И что они, кто старше, кто моложе
Остались там, но не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь.
Речь не о том, но все же, все же, все же...
Асадова обажаю - спасибо учительнице литературы - обожаемой нами Татьяне Львовне.
Серебрянный век - мое почтение. Игорь Северянин - любимейший из поэтов. "Я по лесенке приставной влез на всклоченый сеновал, я дышал звед млечных трухой, пустотой пространства дышал...", "Шампанского в лилию"
Блока люблю. "Случайно на ноже карманном, найду пылинку дальних стран. И мир опять предстанет странным, закутаным в седой туман".
А еще Брюсов:
Ночь, тайн созданья не тая,
Бесчетных звезд лучи струя,
Гласит, что рядом с нами смежность
Других миров, что есть края,
Где тожк есть любовь и нежность,
И смерть, и жизнь... кто знает, чья?
Луговской:
Звезда, звезда, холодная звезда.
К верхушкам сосен ты все ниже никнешь.
Ты на заре уходишь без следа,
И на заре из пустоты возникнешь.
Твой дальний мир - звенящий вихрь огня.
Где ядра атомов сплавляются от жара.
Что ж ты глядишь так льдисто на меня -
Песчинку на коре Земного шара.
Быть может ты погибла в этот миг,
Иль, может быть, тебя давно уж нету,
И дряхлый свет твой, как слепой старик
На ощупь нашу узнает планету.
Быть может в мощи длится жизнь твоя...
Я тень песчинки пред твоей судьбою.
Но тем, что вижу я,
Но тем, что мыслю я,
Но тем, что ЗНАЮ я, я властен над тобою!
а еще я люблю Твардовского :) Тёркина :) Ну вот люблю, да :)
Оплавляются свечи на старинный паркет,
Дождь бросает на плечи серебром эполет,
Как в агонии бродит золотое вино,
Пусть былое уходит,
Что придет, все равно!
В.С. Высоцкий
Еще Симонов:
Словно смотришь в бинокль перевернутый:
Все, что сзади осталось - уменьшено.
На вокзале, метелью подернутом,
Где-то плачет далекая женщина.
Снежный ком, обращенный в горошину -
Ее горе отсуда не видимо.
Как и всем нам, войною непрошенно,
Мне жестокое зрение выдано.
Что-то очень большое и страшное,
На штыках принесенное временем,
Не дает нам увидеть вчерашнего
Нашим гневным сегодняшним зрением.
Мы, пройдя через кровь и страдания,
Снова к прошлому взглядом приблизимся.
Но на этом далеком свидании
До былой слепоты не унизимся.
Слишком много друзей не докличится
Повидавшее смерть поколение.
И обратно не все увеличится
В нашем горем испытанном зрении.
Если Бог нас своим могуществом
После смерти отправит в рай,
Что мне делать с земным имуществом,
Если скажет он: "Выбирай!"
Мне не надо в раю тоскующей,
Чтоб покорно за мною шла.
Я бы взял с собой в рай такую же,
Что на грешной земле была:
Злую, ветреную, колючую,
Хоть не надолго, да мою.
Ту, что нас на земле помучила,
И не даст нам скучать в раю.
В рай, наверно, таких отчаянных
Мало кто приведет с собой.
Будут праведники - нечаянно -
Там подглядывать за тобой.
Взял бы в рай с собой расстояния,
Чтобы мучаться от разлук.
Чтобы помнить при расставании
Боль сведенных на шее рук.
Взял бы в рай с собой все опасности,
Чтоб сильнее меня ждала,
Чтобы глаз своих синей ясности
Дома трусу не отдала.
Взял бы в рай с собой друга верного,
Чтобы было с кем пировать.
И врага, чтоб в минуту скверную
По земному с ним враждовать.
Ни любви, ни тоски, ни жалости,
Даже курского соловья,
Никакой, самой малой малости
На земле бы не бросил я.
Даже смерть, если б было мыслимо
Я б на землю не отпустил:
Все, что к нам на земле приписано
За собою б в рай прихватил!
И за эти земные корысти
Удивленно меня кляня,
Я уверен, что Бог бы в скорости
Вновь на землю спихнул меня!
Ты говорила мне: "Люблю".
Но это по ночам, сквозь зубы.
А утром горькое "Терплю"
Едва удерживали губы.
Я верил по ночам губам,
Рука, лукавым и горячим,
Но я не верил по ночам
Твоим ночным словам не зрячим.
Я знал тебя - ты не лгала.
Ты полюбить меня хотела.
Ты только ночью лгать могла,
Когда душою правит тело.
А утром, в трезвый час, когда
Душа опять сильна как прежде,
Ты хоть бы раз сказала "Да!"
Мне, ожидавшему в надежде.
И вдруг - война, отъезд, перрон,
Где и обняться-то нет места,
И дачный клязьменский вагон
В котором ехать мне до Бреста,
Вдруг вечер без надежд на ночь,
На счастье, на тепло постели...
Как крик - ничем нельзя помочь! -
Вкус поцелуя на шинели.
Чтоб с теми, в темноте, в хмелю,
Не спутал с прежними словами,
Ты вдруг сказала мне: "Люблю!"
Почти спокойными губами.
Такой я раньше не видал
Тебя до этих слов разлуки.
Люблю. Люблю! Ночной вокзал,
Холодные от горя руки.
А я вот кучу стихов прочитала, а наизусть помню мало... с детства любимое Марбург:
Я вздрагивал, я загорался и гас,
Я трясся, я сделал сейчас предложенье...
Но поздно,
Я сдрейфил и вот мне отказ...
Как жаль ее слез.
Я -святого блаженней (Пастернак)... оно длинное очень:)
У Цветаевой:
Вот пять окно, где опять не спят.
Может пьют вино, может так сидят.
Или просто рук не разнимут двое,
В каждом доме, друг, есть окно такое...
и это тоже люблю:
Еще вчера в глаза глядел,
А нынче все косишься в сторону.
Еще вчера до птиц сидел,
Все жаворонки нынче вороны.
Я глупая, а ты умен.
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин, всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
А еще люблю стихи одного очень талантливого поэта, Алексея Решетова... (к сожалению ушедшего, я знала его лично...)
Светолюбивы женщины. Они
Не могут пыль на стеклах окон видеть,
Им докучают пасмурные дни,
Их черным словом так легко обидеть.
И светоносны женщины. Нельзя
Представить, что за темнь будет -
Исчезни вдруг их ясные глаза
И маленькие матовые груди.
И еще одно:
Ты легким светом вся озарена,
Ты вовсе не такая как другие,
Ты у меня, как Родина, одна-
Жизнь без тебя страшна, как ностальгия.
И снится мне: качаются цветы,
И белый аист нам несет ребенка,
И голову закидываешь ты,
И на поляну падает гребенка.
А я у Симонова люблю "Старик"
Весь дом пенькой проконопачен прочно,
Как корабельное сухое дно,
И в кабинете - круглое, нарочно -
На океан прорублено окно.
Все все кругом привычное, морское,
Такое, чтобы, вставши на причал,
Свой переход к свирепому покою
Хозяин дома реже замечал.
Он стар. Под старость странствия опасны.
Король ему назначил пенсион,
И с королем на этот раз согласны
Его шофер, кухарка, почтальон.
Следят, чтоб ночью угли не потухли.
И сплетничают разным докторам,
И по утрам подогревают туфли,
И пива не дают по вечерам.
Все подвиги его давно известны.
К бессмертной славе он приговорен.
И ни одной душе неинтерессно,
Что этой славой недоволен он.
Она не стоит одного ночлега
Под спальным, шерстью пахнущим мешком,
Одной щепотки тающего снега,
Одной затяжки крепким табаком.
Ночь напролет камин ревет в столовой,
И. кочергой помешивая в нем,
Хозяин, как орел белоголовый,
Нахохлившись сидит перед огнем.
По радио всю ночь бюро погоды
Предупреждает, что кругом шторма,-
Пускай в портах швартуют параходы
И запирают накрепко дома.
В разрядах молний слышимость все глуше,
И вдруг из тыщеверстной темноты
Предсмертный крик; "Спасите наши души!"-
И градусы примерной широты.
В шкафу висят забытые одежды-
комбинезоны. спальные мешки....
Он никогда бы не подумал прежде,
Что могут так заржаветь все крючки...
Как трудно их застегивать с отвычки!
Дождь бьет по стеклам мокрою листвой.
В резиновый карман - табак и спички,
Револьвер - в задний, компас - в боковой.
Уже с огнем забегали по дому,
Но заревев и прыгнув из ворот,
Машина по пути у аэродрому
Давно ушла за первый поворот.
В лесу дубы под молнией, как свечи,
Над головой сгибаются, треща,
И дождь, ломаясь на лету о плечи,
Стекает в черный капюшон плаща........
............................
Под осень, на кануне ледостава,
Рыбачий бот, уйдя на промысла,
Нашел кусок его бессмертной славы -
Обломок обгоревшего крыла.
Симонов посвятил это стихотворение памяти Амундсена.
Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря,
дорогой, уважаемый, милая, но неважно
даже кто, ибо черт лица, говоря
откровенно, не вспомнить, уже не ваш, но
и ничей верный друг вас приветствует с одного
из пяти континентов, держащегося на ковбоях;
я любил тебя больше, чем ангелов и самого,
и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих;
поздно ночью, в уснувшей долине, на самом дне,
в городке, занесенном снегом по ручку двери,
извиваясь ночью на простыне --
как не сказано ниже по крайней мере --
я взбиваю подушку мычащим "ты"
за морями, которым конца и края,
в темноте всем телом твои черты,
как безумное зеркало повторяя.
Бродский
и еще его же
Письма римскому другу (из Марциала)
А мне вот безумно нравится Сильва Капутикян.
Когда б любовь моя была
Слаба,как свечка,и мала-
Ты никуда б уйти не мог,
Всё б огонёк её берёг.
И в продолженье многих лет
Дрожал-вот-вот погаснетсвет...
Но ведь она же не свеча,
Она как солнце горяча!
И потому,наверно,ты
Не знаешь страха темноты!
Уходишь ты на срок любой-
Любовь,как солнце над тобой!
Что за вечер!Ласков,тих...
Словно создан для двоих!
Ну как не пожалеть о том,
Что гуляем мы...втроём?!
Игорь Северянин
В парке плакала девочка: посмотри-ка ты, папочка,
У хорошенькой ласточки переломлена лапочка
Я возьму птицу бедную и в платочек укутаю
И отец призадумался, потрясенный минутою
И простил все грядущие и кпризы, и шалости
Милой маленькой дочери
Зарыдавшей от жалости.
а вы можете объяснить чем конкретно вам нравятся стихи, написанные тут??
Зачем мы верим в ад?
Ведь без сомненья,
Он - лиш ночных кошмаров порожденье.
Мы сами ад впускаем в мир, его вздымая пламя.
И нашу веру в нём сжигаем сами.
Но рай ведь тоже наших дум творенье,
И, значит, сами держим мы в руках своё спасенье.
Так пусть в миг тяжкий нас спасёт воображенье