Ольга Славникова "2017", С.Г. Кара-Мурза "Манипуляция сознанием", В. Гуленко "Менеджмент слаженной команды"

Ольга Славникова

2017

изд-во Вагриус, 2008

жанр: современная русская проза

"На самом деле «2017» - роман о любви. Двое встречаются, влюбляются, но не верят в то, что с ними происходит. Они не знают настоящих имен друг друга, не обмениваются телефонами и адресами. Всякий раз назначается только одно свидание. Если оно не состоится, герой и героиня теряют друг друга навсегда. В результате их отношения превращаются в городской экстрим. Внешняя среда агрессивна, она подбрасывает героям неожиданные испытания. Тестируется сама возможность одного человека любить другого. Любовный треугольник – самая прочная «арматура» жанра романа. У меня он тоже есть", рассказывает автор романа, лауреат премии «Русский Букер», наша землячка писательница Ольга Славникова. С первых страниц книги становится ясно: автору нужно было вручить букеровскую премию только за то, что она смогла выдумать столько слов. Текст насыщен метафорами, их плотность поражает. Бойкая игра образами «что на что похоже». Роман повествует о любви, о политике, о взаимоотношениях между сложными и неподходящими друг другу людьми, о погоде, влияющей на умы и диктующей настроение, о политике и даже мафии. Роман непрост, и тем, кто его одолеет хотя бы наполовину, тоже нужен свой Букер. Или медалька «за выносливость». Славникову называют «Набоковым в юбке», она – мастер сюжета, ее наблюдательность потрясает. Ни одна деталь быта не ускользает от писательского глаза, ни одна лужа, травинка, случайный прохожий – все вплетается в сюжет и вырастает до слоновьих размеров, все имеет Смысл, все Непросто. Герой романа имеет дар, он чувствует камень, он знает толк в камнях. Это наше, уральское, все мы немножко камни, этим и отличаемся от соседей по стране: роман Ольги Славниковой – исключительно уральский по духу. Наша интроверсия, знаменитая упертость, обособленность, наша история: горные духи, Хозяйка Медной горы, и много, очень много здорового негативизма.

У Славниковой все плохо, если разобраться. У нее все не очень красиво. Везде находится изъян. Этой книге подошел бы саундтрек из музыкальных произведений Грига – «В пещере горного короля», например, приправленный похоронным маршем, такое уж впечатление остается от безумного количества негативных определений для невинных, вообще-то, вещей или событий.

Вдвоем обострялась странность положения, при котором они упорно, то и дело расспрашивая плохо одетых и плохо понимающих прохожих, искали загаданный адрес и при этом никогда не входили в найденное здание. Обитатели дома, то есть законные обладатели адреса, были не теми, к кому они могли приехать в гости, и сами шарахались прочь, ни за что не давая себя обогнать на пути к укрепленным подъездам; их желтоватые стесанные подошвы совпадали по цвету с характерной для окраин глинистой землей. Собственно говоря, Иван и Таня не представляли, чем следует заполнить те несколько минут, что все же следовало провести возле с таким трудом обнаруженного здания.

– Мне кажется, будто мы когда-то жили здесь вдвоем, – говорила Таня, осматривая очередной многоквартирный блок, криво сшитый из стандартных, с балконами и без, бетонных плит.

– У нас феномен общей ложной памяти, – пытался пошутить Иван, а Таня от этого становилась грустна, тихо подбирала с земли какую-нибудь яркую бумажку, пробку, мастерила плиссированную куколку.

Крылов замечал, что шутки его погружают Таню в странную печаль, как будто они прощаются на вокзале, расстаются навсегда – и нечем заполнить последнюю паузу перед отправлением поезда. Паузы перед загаданным домом, найденным вместе, такими и были. Одновременно присутствие того, кто свел их и присматривал за ними, ощущалось именно здесь. Оно угадывалось в таинственном облике одинокой, на своем культурном слое стоящей скамейки, в розовых ленивых звездах, образуемых перестиланием вечереющих листьев, в корке от детского мяча, этого съеденного каким-нибудь позапрошлым летом апельсина пустоты; бывало, что длинные вечерние тени, образуя строку курсива под прямым и грубым шрифтом улицы, обещали – как вот печатаются ответы под загадками в детских журналах – какой-то ответ на загадки вещей. Но случалось, что третий не являлся на встречу, ждать его было бессмысленно. Тогда Татьяна говорила, что надо как-то пометить место, и бросала в лохматые газоны мелкие монетки.

С.Г. Кара-Мурза

Манипуляция сознанием

Изд-во: Эксмо, 2007 г.

жанр: популярная психология

Каpа-Муpза Сеpгей Геоpгиевич – известный ученый, философ, писатель, политолог. В работе «Манипуляция сознанием» он описывает всю историю методов влияния на толпу и отдельного гражданина. Здесь и виды мышления, и экскурсы в историю, и о том, как все-все, что ни случается в социуме, оказывается на поверку дутым мифом, задуманным для манипуляции. Реклама, путч, выборы, ядерная угроза, революции и войны – все эти явления выдумываются для подчинения трудового народа. Книга подойдет всем, кто привык бороться с невидимыми врагами, называя их «они». Это из-за Них у нас плохая жизнь. Это из-за Них народ голодает. Они манипулируют нами, не вылезая из своих насиженных рублевских гнезд и не отвлекаясь от утренней чашечки кофе Kopi Luwak и десерта из колибри с мороженым. Книгу можно назвать сборником интересных фактов по теме манипуляции сознанием, ее категоричность очень спорна. Как и то, что способы манипуляции выдуманы недавно – великие шаманы еще в древние века манипулировали племенами. За всей этой системой не видно человека разумного, способного принимать решения. Видно психически неуравновешенного гражданина, к которым автор по умолчанию приравнивает читателей. Да, здоровый на голову читатель готов признать, что он тоже подпадал, позволял себя напугать ядерной бомбой или азиатской чумой. Многие даже образ жизни меняют под воздействием страхов, начинают окапываться, занимают очередь к психотерапевту. Человек с комплексом жертвы всегда найдет своего маньяка, пусть и в образе государства.

Фундаментальный труд уважаемого Кара-Мурзы одним своим видом уже способен воздействовать на сознание: как бы невзначай, оставьте эту книгу на рабочем столе. Особенно если вы – директор.

Еще важный, хотя и не столь очевидный признак: к людям, сознанием которых манипулируют, относятся не как к личностям, а как к объектам, особого рода вещам . Манипуляция - это часть технологии власти, а не воздействие на поведение друга или партнера. Влюбленная женщина может вести очень тонкую игру, чтобы разбудить ответные чувства - воздействует на психику и поведение покорившего ее воображение мужчины. Если она умна и терпелива, то до определенного момента она проводит свои маневры скрытно, и намерения ее «жертва» не обнаруживает. Это - ритуал любовных отношений, конкретный образ которого предписан каждой культурой. Если речь идет об искренней любви, мы не назовем это манипуляцией. Иное дело - если хитрая бабенка решила окрутить простофилю. Беда в том, что различить эти два случая непросто. Не включаем мы в понятие манипуляции и этикет - воздействие на поведение окружающих с помощью иносказаний и умолчаний, языка знаков, понимаемых только в данной культуре. Если человек понимает знак, то смысл обращения ему ясен и намерения того, кто «воздействует на его поведение», для него секрета не составляют. Если англичанин спрашивает знакомого англичанина: «How do You do?» («Как вы поживаете?»), тот отвечает тем же вопросом, и они переходят к делу. А русский, как шутят англичане, в ответ на этот вопрос-приветствие начинает рассказывать, что у него жена заболела и сын, паршивец, стал плохо учиться.  Русские в долгу не остаются и подшучивают над тем, как иностранцы не понимают простых вещей.

В детстве я слышал шутку о том, как в Америке нашу эмигрантку из Одессы привели в суд: 

- Вы обвиняетесь в том, что украли курицу. 

- Нужна мне ваша курица.

(Переводчик переводит судье: «Она говорит, что курица была ей очень нужна»).

- В таком случае заплатите владельцу два доллара.

- Здравствуйте, я ваша тетя!

(Переводчик судье: «Она вас приветствует и говорит, что вы приходитесь ей племянником»).

Когда человек обращается к другому с использованием приемов этикета повышенного ранга (например, утонченно вежливо), он, конечно, стремится повлиять на поведение партнера в свою пользу. Но это - не манипуляция, поскольку здесь не скрываются ни факт воздействия, ни намерения. Напротив, знаковый язык должен быть понятен, иначе попытка воздействия и не может быть удачной.

В. Гуленко

Менеджмент слаженной команды

изд-во: АСТ, Астрель, 2006 г.

жанр: популярная психология

О соционике принято говорить «молодая наука». Если принять во внимание типологию Юнга как основу соционики - не такая уж молодая. Соционика находится на пике популярности. Уважаемый Карл Густавович в свое время разработал типологию личности, основываясь на своем огромном опыте наблюдении за пациентами. Оказывается люди, несмотря на многообразие индивидуальностей, в чем-то схожи. И некоторые проявления личности можно подогнать под стройную систему. Противники соционики, не владея предметом, ругают ее за уравнивание всех под одну гребенку. Мы знаем, что существует четыре типа темперамента (холерик, меланхолик и пр), и мировое человечество почему-то в них укладывается вполне. Соционика точно также делит мир на 16 психотипов, не претендуя на высшие сферы. Мы очень мало о себе знаем. Мы привыкаем изучать мир с точки зрения происходящих событий, чьих-то мнений, пробегающей мимо информации, но о себе в этом океане страстей вспоминают немногие. Соционика позволяет изучить себя самого, узнать, откуда берутся предпочтения, страдания и сомнения, симпатии и боль. Свои собственные, а не навязанные свыше. Психологический тип – это «клетка», из которой не вырваться до конца жизни - можно развить свою индивидуальность, но функции «клетки» останутся на месте. Тип логический не перестанет в первую очередь анализировать, а потом уже включать эмоции, занесет ли его судьба на остров или посадит во главе концерна. Тип этический так и будет оценивать окружающих с точки зрения этики, эмоций, быть зависимым от своего и чужого настроения (опять таки – эмоций), как бы не повернулась жизнь. Психологический тип состоит из восьми функций: от сильной к слабой. Из всего многообразия соционических описаний одними из лучших считаются труды Виктора Гуленко, представителя украинской школы. Книга «Менеджмент слаженной команды» предназначена для кадровиков и руководителей. Лично я не рекомендовала бы ее тем, кто только начинает изучать соционику: текст суховат и сложен для восприятия. Для начала можно найти тексты того же Гуленко, посвященные основам (описание типов и взаимоотношений между ними).

При обработке информации логик отличается полной самостоятельностью в ее оценке и принятии решения. Он не доверяет мнениям со стороны, особенно тех людей, которых он не знает. Логик вообще не склонен принимать во внимание субъективный фактор, стремится его всячески нейтрализовать. Поэтому для него нет авторитетов и кем-то доказанных положений. Этик же в этом отношении оказывается очень зависимым от мнений и оценок окружающих людей, особенно тех, которых уважает. Субъективное мнение кого-либо для этика столь же весомо, как и закон целесообразности для логика. Этику всегда важно, чтобы его рассуждения и выводы подтверждались какими-либо авторитетами в соответствующей области, не противоречили бы общепринятым правилам или стандартам. Они соблюдают принцип преемственности. Когда логик сообщает важное сведение, он всегда доказывает свое мнение. Его обоснования опять-таки строятся на фактах и объективных умозаключениях, в которых он не сомневается. Проблему он анализирует всесторонне, прорабатывая все «за» и «против». Логик не склонен предлагать простые решения запутанных проблем. Эмоциональная реакция аудитории на его выводы ему малоинтересна. Этик предпочитает не столько доказывать свою правоту, сколько привлечь своим мнением интересующих его людей. Этик силен в сознательном умении нравиться, он всегда делает ставку на отношение к обсуждаемой проблеме тех людей, которые ему небезразличны. Его мышление всегда эмоционально окрашено, хочет он того или нет. Так как решение, принятое этиком для себя, всегда несет отпечаток личных симпатий или антипатий, он постоянно сомневается в объективности или обоснованности своих выводов для всех. Таким образом, этик предпочитает решать одушевленные, привязанные к тем или иным человеческим потребностям проблемы. Если же проблема объективно сложна, он пытается опереться на советы авторитетных в этой области людей. Если и этого нет, он либо заходит в тупик, либо предлагает простые, рассчитанные на эмоциональный эффект пути. Логик выбирает для решения безличностные, касающиеся всех в одинаковой степени проблемы. В этой области он уверен и не доверяет мнениям со стороны. В сложных этических проблемах он теряется, предпочитает разрубать их как «гордиев узел», то есть решать простыми способами. В эмоционально-чувственной сфере он так же беспомощен, как этик в мире объективности.