8 сентября 2010 года в 16.05 местного времени я родила мальчика. К всеобщему удивлению врачей, вес мальчика был 4 320 г.. Позже в обменной карте, которую мне дали на руки вместе с направлением на физпроцедуры, я прочитала, что предполагаемый вес ребенка должен был составить 3 200 г. По очереди врачи спрашивали: «Где прятала такого богатыря?», ведь всю беременность вплоть до родов я проходила с небольшим животиком. А я рассеянно улыбалась, ведь главное, что малыш родился здоровым, а какого уж он размера, не имело значения.

Малыш тем временем всего один раз подал голос и замолк, и пока его мерили и обрабатывали только «хмыкал» и «фырчал». Примерно через пять минут мне его показали, спросили: «Ваш?» -  «вроде мой» - неуверенно ответила я и погладила его за пятку.  Мысль, закравшаяся мне тогда в голову, была «это точно не Илья», а ведь мы так долго выбирали имя для ребенка... Я начала медленно прокручивать в голове возможные варианты: «Степа, Вова…». Его унесли, мне продолжали зашивать швы, - все было хорошо… Позже меня отвезли в палату послеродового отделения, где строго-настрого наказали лежать на животе два часа. Это были очень долгие два часа, телефона у меня не было, малыша рядом тоже, зато было много сил (как мне казалось) и желания свернуть горы.

Моя соседка по палате спала или разговаривала по телефону, выглядела она утомленной, и мне не хотелось её тревожить, но через 1,5 часа я не выдержала и попросила у неё телефон, чтобы позвонить мужу. Немного успокоившись после разговора с Мишей, я кое-как дотерпела оставшиеся тридцать минут.

Когда я в первый раз попыталась встать, все мое рвение куда-то улетучилось, осталось только ощущение разбитости. Дежурный врач тем временем провела экскурсию по здешним достопримечательностям и дала ценные указания, когда и куда при необходимости звонить.

В 21.00 я отправилась за своим малышом, его держали на третьем этаже, послеродовое отделение находилось на первом этаже. Дальше, чтобы не путаться, уточню, что четвертый этаж был отдан отделению патологии беременности, а второй – родовому. Перемещались мы в основном на лифте, когда же я совсем окрепла, то уже резво бегала по лестницам.

Мой малыш лежал среди орущих детей как-то обособленно, все так же пыхтел… Потихоньку мы покатили к палате (прозрачная кроватка была на колесиках), где нам предстояло еще много нового узнать друг о друге.  

Весь первый день он спал, изредка прерываясь на кормление или смену пеленок, а я занималась рассылкой смс-сообщений и читала. Соседка у меня оказалась девушкой разговорчивой, но в основном по телефону и со своим мужем, на мои вопросы отвечала, но в подробности не вдавалась. Она не стала забирать свою девчушку в палату (девочка была на искусственном вскармливании), поэтому все дни в роддоме мы провели втроем в палате. Ближе к выписке мы с Оксаной разговорились, чувство юмора у неё было отменное, давно я так не смеялась. Хочется сказать ей отдельное спасибо за помощь, без неё мне было бы намного труднее.

Ночью следующего дня, когда ничего не предвещало беды, малыш проснулся и начал плакать, сначала тихо, а потом все громче и громче. Ничего не помогало: ни укачивания, ни кормление, пеленки были сухие, а я через сорок минут такого плача находилась почти в трансе. Оксана отправила меня вызывать медсестру, что я и сделала. Мы (малыш, я и Оксана)  все были уже на пределе, когда пришла медсестра, отругала меня за то, что ребенка оставили под лампой (которую специально для этого мне и дали, без пояснений как ей следует пользоваться), а не рядом с лампой, сняла с ребенка все пеленки и накормила искусственным молоком из шприца. Ребенку просто было жарко!

Вся моя уверенность в том, что я своего малыша интуитивно чувствую, исчезла, осталось разочарование и ощущение вины. Через два часа малыш снова проснулся, я попыталась его накормить, только через пятнадцать минут он наконец-то начал есть (искусственная смесь вкусная и так легко достается, не то, что грудное молоко). Ближе к четырем часам утра кроха уснул, а я принялась жадно читать книгу Сирса  «Ваш малыш от рождения до двух лет». Давно я не испытывала такого облегчения, там были ответы на все мои вопросы о грудном вскармливании, и, мне понравилось в целом отношение авторов к ребенку. Один главный вывод, который я вынесла, «мать я не плохая», просто мне не хватает опыта и знаний, но если научиться прислушиваться к своему ребенку, все обязательно получится.

Утром того же дня перед кормлением он сначала посмотрел на меня серьезно и вдумчиво (как будто проверял мама это или нет), а потом только начал кушать. Это был очень трогательный момент… Потом он мне улыбнулся в первый раз, в первый раз в течение 5 минут лежал и разглядывал комнату (созидал), да, все что случается с нами впервые остается в памяти надолго.

Все чаще глядя на малыша, я ловила себя на мысли, что выбираю, какое бы имя ему подошло. Мне приглянулись имена: Владимир, Степан и Лев, но муж моих предпочтений не одобрил (настаивал на Илье), а у нас с ним была договоренность, что имя мы выбираем вместе и, соответственно, нравиться оно должно обоим. Миша видел нашего мальчика только через окно  и спящим, в итоге мы решили отложить этот сложный выбор до выписки.

В воскресенье, двенадцатого сентября, нас встречали из роддома Миша и моя мама. Все улыбались, были до крайности неловки, и, помню, мне еще хотелось поскорее поехать домой (хорошо, что салюта и шариков не было).

Дома, когда все роли были распределены, а малыша уже каждый успел подержать на руках, мы собрали семейный совет. Заново пересмотрев огромный список имен, ближе к двенадцати часам ночи мы единогласно сошлись на мнении, что нашего мальчика надо звать Семёном (через Ё)!

Метки:
Этот материал был полезен?
Да Нет