...
«УЧЕНЫЕ МОГУТ НА ДЕЛЕ ЗАМЕДЛЯТЬ ПРОЦЕССЫ СТАРЕНИЯ, И ИМ ПО СИЛАМ В ОБОЗРИМОМ БУДУЩЕМ СУЩЕСТВЕННО УВЕЛИЧИТЬ СРЕДНЮЮ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ЖИЗНИ ЛЮДЕЙ»
Из отчета федерального Совета по этике биологических исследований при президенте США, 2003 г.
«ГОРМОНОТЕРАПИИ ПО-ПРЕЖНЕМУ БУДЕТ ПРИНАДЛЕЖАТЬ ВАЖНАЯ РОЛЬ В БЛОКИРОВАНИИ ПРОЦЕССОВ СТАРЕНИЯ»
Там же
Продолжаем выяснять потенциал современной антивозрастной медицины…
На вопросы «АК» отвечает лицензированный европейской Комиссией специалист по Anti-Aging Medicine, врач екатеринбургского Центра косметологии и пластической хирургии Ирина Александровна Беликова.
(Окончание. Начало здесь.)
Из шести миллиардов я узнаю тебя
Елена Воронина: В зарубежной антивозрастной медицине теперь нередко используют сканирование головного мозга и скрининговую томографию всего тела. И уже обещано появление диагностических устройств следующего поколения. С их помощью можно будет выявлять различные отклонения в здоровье людей с еще большей точностью. Вот это, я понимаю, прогресс! А у нас что?! Попробуй на ту же томографию попади!
Ирина Беликова: А есть в том необходимость? По большей части – абсолютно никакой! У нас в России совершенно другие реалии. Ведя речь о ранней диагностике, мы, например, подразумеваем профилактику недугов и болезней в 40-45 летнем возрасте. А зарубежные коллеги говорят об острой ее актуальности для… 70-75 летних мужчин и женщин – то есть, когда процесс дряхления затрагивает уже и мозг и память человека.
Елена Воронина: А у них что, болеют одни только престарелые?
Ирина Беликова: Болеют, разумеется, и молодые. Но несоизмеримо меньше, чем у нас. Процитирую заключение федерального Совета по этике биоисследований при президенте США. Еще в 2003 году его эксперты констатировали: «Успехи по предупреждению смертности среди молодежи и граждан зрелого возраста достигли уровня, когда уже почти не следует ждать, что дальнейший прогресс здесь приведет к сколько-нибудь значимому увеличению средней продолжительности жизни людей в стране».
Елена Воронина: Вот это да!
Ирина Беликова: То, что для них пройденный этап, для нас – первостепенная задача. Объективно их и наша цели схожи: как можно раньше, выявить предвестники скрытых недугов и не дать им развиться в возрастные заболевания. Ведь хронические болезни быстро истощают и старят организм, превращая здорового человека в апатичное и, немощное существо. Но тогда, как мы ведем речь о качестве жизни молодых, в общем-то, по всем биологическим меркам людей, внимание наших коллег за рубежом уже почти полностью перенесено на людей пожилого возраста. Но при всем том, подчеркиваю, основная цель у нас одна - не допустить снижения качества жизни людей по мере их старения.
Елена Воронина: «Звучит гордо!» – повторю за классиком. Но разве такая цель не требует наисовременнейшего оборудования? Заглянув к вам в кабинет, я ожидала увидеть там какой-нибудь супераппарат величиной с вертикальный солярий - с массой таинственно светящихся датчиков, проводов и присосок…
Ирина Беликова: А увидели… Стол. Обычный компьютер. Шкаф. Что еще?
Елена Воронина: Пробирку и стеклянную палочку с ваточкой на конце…
Ирина Беликова: Признайтесь честно: когда я продемонстрировала вам, как берется проба для развернутого генетического исследования, вы… разочаровались. Так ведь?
Елена Воронина: Ну, я открыла по вашей просьбе рот… Ну, вы поводили там по моей щеке палочкой с ваточкой… Потом сунули ее в пробирку – и все!!!
Разумеется, я ждала чего-то большего!
Ирина Беликова: С внутренней поверхности щеки я взяла соскоб эпителиальных клеток.
Биопробу доставят самолетом в Вену – в лабораторию молекулярной биологии GENOSENSE Diagnostics. После полноценного, очень сложного, анализа и компьютерной обработки данных там составят ваш генетический «паспорт». Он уникален. Гены человека или, точнее, соотношение их полиформных форм остается неизменным в течение всей жизни. Достаточно сделать генодиагностику один раз, чтобы стало ясно: какие основные заболевания нашего времени угрожают вам, а какие – нет.
Елена Воронина: Как это?
Ирина Беликова: А вот, взгляните на монитор! Я открыла анонимный «Отчет о генотипе» пациентки Е02-02... Видите, здесь три группы генов. Исследовать один ген нет смысла. В нашем ДНК нет ни «гена рака», ни «гена ожирения». О предрасположенности людей к болезням наука судит по определенным комбинациям генов – и никак иначе. Обратите внимание: напротив каждого из двадцати генов проставлены крестики в двух столбцах.
Этой пациентке 47 лет. Менопауза у нее наступила два года назад. Гормональный дефицит увеличивает риски и провоцирует развитие многих возрастных болезней. При предрасположенности человека к какой-либо из них необходимо вовремя предпринять меры профилактики. У этой пациентки нас интересовали риски развития атеросклероза, остеопороза, рака легких, молочных желез, болезни Альцгеймера. А кроме того – преимущества и риски гормонотерапии для нее. Если бы пациентом был мужчина, то мы бы выяснили, помимо всего: грозит ли ему рак простаты?
Елена Воронина: И что в итоге нашли у нее?
Ирина Беликова: Повышенный риск патологии молочных желез и развития остеопороза и ранних переломов. Умеренно повышенный риск коронарной болезни сердца. Склонности к венозным тромбозам не выявлено. Гормонотерапия этой пациентке не показана. Поэтому мы назначили ей альтернативные меры профилактики. Рекомендовали прием препаратов, витаминов и биодобавок – действенных и одновременно безопасных для нее. Определили и диету, которая благоприятно скажется на ее здоровье.
Елена Воронина: А как вы судите: вот эти таблетки эффективные, но не безопасные, а те по всем статьям подходят?!
Ирина Беликова: Знать особенности медикаментозной и альтернативной терапии – прямая наша обязанность. К нам в клинику ежемесячно приходит масса специальной литературы и подписных изданий. Мы участвуем во всех крупных международных конгрессах по антивозрастной медицине. Быть в курсе всех новых веяний и новинок – для нас норма. Плюс теперь мы совместно с учеными из Австрии стали делать еще более развернутое исследование генома человека. Здесь уже анализируется до 50 генов. Кроме предрасположенности к болезням, о которых уже шла речь, выявляются риски развития инфаркта миокарда, гипертензии, инсульта, ожирения и опосредованно диабета. И если пациент к чему-либо склонен, то избираются меры по профилактике – адекватные риску. Эти меры будут в высшей мере действенными. Ведь при их планировании мы учтем информацию о фармакогенетических особенностях этого пациента. Их анализу посвящен целый раздел развернутого генетического исследования.
Елена Воронина: Как все сложно!
Ирина Беликова: Сложно – согласна! Но, заглянув в ваш генетический «паспорт», могу сказать, допустим: «Не принимайте аспирин! Его стандартная доза лично для вас окажется токсичной».
Елена Воронина: А вот это уже интересно! И что мне в таком случае пить от температуры?
Ирина Беликова: А это уже от ферментных особенностей вашего организма зависит! Изучив отчет Анти-Эйдж Примиум, я или любой другой наш врач назначим препарат, который подойдет лучше всего именно вам. Ведь нам будет известна, помимо всего, скорость выведения лекарства – того или другого – из вашего организма. А значит, можно будет точно рассчитать дозу, которая в вашем случае даст наиоптимальный эффект.
Путь индивидуализации терапии признан магистральным в антивозрастной медицине.
«И каков мой потенциал, доктор?»
Ирина Беликова: Вижу немой вопрос на вашем лице. О чем хотите спросить?
Елена Воронина: Эта ваша фраза «Я или любой другой врач…» А ведь я уже, было, хотела выразить восхищение, как же много всего вы знаете и какая вы молодец!
Ирина Беликова: За добрые слова – спасибо. Однако напомню: антивозрастная медицина – это свод обширных научных знаний в области физиологии, молекулярной биологии, генетики, традиционной и альтернативной медицины, геронтологии, эстетической медицины, диетологии, спортивной медицины. Разбираться досконально во всем этом – выше сил и способностей одного человека, будь он даже семи пядей во лбу.
В нашей программе Anti-Age задействованы, помимо меня, компетентные врачи самого разного профиля – эстетические хирурги и косметологи, гинекологи и уролог, маммолог и эндокринолог, кардиолог и флеболог, гастроэнтеролог и диетолог, физиотерапевт и специалисты лаборатории. И тут уж, извините, поправлю вас: мои слова были: «я или любой другой НАШ врач».
В клинике принят единый алгоритм обследования. Проще говоря: по мере того, как вы последовательно станете обходить специалистов, картина благополучия или неблагополучия каждой из систем вашего организма – кроветворной, сердечно-сосудистой, гормональной и так далее – будет проясняться все отчетливее. К концу сложится полная картина вашего здоровья.
Технических устройств у нас, кстати, предостаточно – самых новых. Если начну перечислять, вас это быстро утомит. Скажу лишь, что мы используем наисовременные методы обследования. Будет нужно, сделаем маммографию, биопсию, денситометрию, развернутое исследование крови. Но важно тут вот что. Когда вы обследуетесь в обычной больнице, каждый специалист судит о вашем здоровье со своей «колокольни». Если что, назначит терапию по принципу «что вижу, то и лечу». Вдаваться в причины, почему у вас это есть, ему некогда. То же будет и в следующем кабинете.
Елена Воронина: Однажды в женской консультации я спросила: «Доктор, а отчего, как вы думаете, это появилось? Раньше же не было!» Знаете, что мне врач ответила? «А чего вы хотите? Лет-то вам сколько?!»
Ирина Беликова: Для традиционной медицины – совершенно закономерный ответ! А для нас возрастные изменения здоровья – это не норма. Многое тут можно подправить, улучшить, а что-то и вспять, возможно, обратить. Но прежде, чем браться, нужно увидеть полную панораму. Тогда ясно станет: с этого мы начнем, это укрепим параллельно, а то – чуть позднее.
Наметив первоочередные цели, всегда важно увязать их с долгосрочной программой антистарения. У нас принято делать это коллегиально. Единичные усилия тут мало что дают. Меры должны быть взвешенными, логичными, последовательными, а сам подход – комплексным. Только так можно реально противостоять старению организма.
Елена Воронина: Все, о чем рассказываете, безусловно, здорово. Но если мне не 50 и даже не 45 лет, а всего – чуть за 40. И беспокоят меня лишь вот эти морщинки – в уголках глаз и на лбу. И больше – ничего! И что? Приду, допустим, к вашим пластическим хирургам, и меня отправят обходить всех специалистов? Зачем?!
Ирина Беликова: Рассмотрим два варианта. Ваша проблема, предположим, легко решаема нехирургическим способом. К примеру, лазерным или гликолевым пилингом. А может, инъекцией диспорта или ботокса. Подробно вы обсудите все это с кем-то из наших врачей-косметологов – после того, как пластический хирург сообщит вам на консультации, что оперироваться рано. Если в возрастных изменениях вашей внешности нет ничего необычного – то есть они не следствие какого-нибудь скрытого заболевания, тогда, скорее всего, вы воспользуетесь услугой и уйдете.
Второй вариант: вам показана хирургическая коррекция, и вы хотите оперироваться. Пластический хирург непременно спросит: как давно вы проходили медицинское обследование?
Итак: как давно?
Елена Воронина: Трудно сказать. Если имеется в виду «по полной программе», то… Нет, не помню! А так, два года назад была у гинеколога. Но после ее слов решила: «Больше туда ни ногой!»
Ирина Беликова: Многие наши пациенты, как и вы, не помнят, когда в последний раз обследовались у врачей. И когда они приходят к нам, выясняется: их здоровье подзапущено. У кого-то проблемы с давлением, с сосудами, с сердцем или высокий сахар в крови. У женщин, как правило, имеются еще и какие-нибудь отклонения в женском здоровье. Причем серьезные – не те, что обусловлены возрастом, а относящиеся уже к заболеванию. Что удивительно: многие даже не подозревают о них, отшучиваясь: «Ну да, доктор, жалобы, конечно, есть! Но раз живу – значит, это не смертельно?!»
Елена Воронина: Но ведь не смертельно, раз живут?! Что за дело эстетическому хирургу до их болячек?
Ирина Беликова: Не следует забывать, что эстетические операции – простые или сложные – сопряжены со степенью риска. Риск минимален, если пациент здоров. Для тех, у кого есть проблемы со здоровьем типа сердечно-сосудистых заболеваний, диабета, риск осложнений больше. Но после тщательной подготовки или оздоровления таких пациентов исход эстетической операции будет тоже успешным. Современное оснащение и высокая квалификация персонала клиники гарантируют безопасность всех, без исключения, эстетических операций.
Но каждого пациента занимает, кроме того, другой вопрос. Как долго сохранится результат эстетической коррекции? Если у вас есть скрытый недуг, эффект пластической операции продержится меньше. То же – и при менопаузе. Кожа в этот период теряет много коллагена и быстро дрябнет. Вот почему еще нам так важно знать как можно больше всего о вас.
Елена Воронина: Ладно, обойду я всех, кого нужно. Узнаете вы про мои болячки и «подводные камни» – и что?
Ирина Беликова: После того, как пластические хирурги улучшат внешность, мы сделаем все, чтобы результат сохранился как можно дольше. У антивозрастной программы будет и другая, более глобальная, цель – ваше оптимальное здоровье и высокое качество жизни.
Мой гормональный, почти медальный, профиль
Елена Воронина: При простуде люди идут к врачу с температурой, с кашлем. Тут сразу ясно – болен! А пойду к вам на прием – с чем? Со словами: «Ирина Александровна, спасите, я старею?!» Нет, в самом деле, интересно: на что жалуются люди, записавшись к вам на консультацию?
Ирина Беликова: Вот конкретный пример. Перед вами была у меня на приеме пациентка. Жалуется: стала хуже спать по ночам, уставать больше прежнего. Одолели депрессия и постоянная тревога. Из объективных жалоб – сухость кожи; ломкость ногтей и волос; отечность; прибавка веса, нарушение менструального цикла.
Елена Воронина: А лет ей?
Ирина Беликова: Сорок шесть.
Елена Воронина: Не рановато для климакса?
Ирина Беликова: Недостаток эстрогенов у женщин может наблюдаться уже в возрасте 35 лет и даже раньше. Он возникает вследствие снижения функции яичников. Женщина может чувствовать при этом головные боли, приливы жара, учащенное сердцебиение, перепады настроения и общий дискомфорт. Все эти неприятные ощущения достигают пика в период менопаузы – когда женский организм окончательно перестает вырабатывать яйцеклетки. Такое чаще всего происходит в возрасте между 45 и 55 годами.
Елена Воронина: Значит, ее случай – типичный. И вы, разумеется, назначили ей гормонотерапию?
Ирина Беликова: Разумеется – нет! Прежде мне надо знать результаты ее комплексного гормонального обследования. Когда будет готово лабораторное заключение с 12-15 гормональными показателями…
Елена Воронина: А зачем смотреть так много гормонов?
Ирина Беликова: Сегодня выпускается очень много и самых разных гормональных препаратов. Они делятся на группы. Каждая группа обладает своим эффектом. Мало выбрать препарат, который подходит этому человеку. Надо еще точно рассчитать дозировку. Ведь иногда необходимо компенсировать дефицит в организме одновременно и женских и мужских гормонов. Или приходится иметь дело с тем, что у женщины до менопаузы была снижена функция щитовидной железы или у нее, предположим, сахарный диабет. Используй мы для коррекции одни эстрогены, не получим полноценного оздоровительного эффекта. А чтобы его получить, мне надо четко знать индивидуальный гормональный статус пациентки.
Елена Воронина: Хорошо, получили вы заключение из лаборатории – и..?
Ирина Беликова: Если жалобы клинически не подтвердятся, не назначу гормональную терапию. Хотя в данном случае гормональная коррекция, по всей видимости, потребуется – судя по результатам осмотра и ее самочувствию. Ко всему еще, у нее тонкая кожа. А это указывает на повышенный риск развития у нее остеопороза.
Елена Воронина: Кожа снаружи, кости внутри – какая тут связь?
Ирина Беликова: Между толщиной кожи и плотностью костной ткани существует четкая корреляционная связь. Чем тоньше кожа у человека, тем сильнее будет выражен возрастной процесс разрушения костной ткани и – наоборот. Это научно доказано.
Елена Воронина: Интересно! А что еще во внешности может подсказать вам: кости этого человека станут со временем хрупкими?
Ирина Беликова: Прежде всего – субтильное телосложение. У худых людей костная ткань разрушается быстрее. Риск переломов в зрелом возрасте у них всегда выше. Скорость разрушения костной ткани увеличивается при приеме тироидных препаратов для лечения заболеваний щитовидной железы и стероидов – типа преднизалона и других. И наконец, если кто-то из прямой родни страдал остеопорозом, то, скорее всего, и у вас со временем возникнет та же проблема.
Если есть хотя бы один из этих факторов риска, имеет смысл исследовать костную ткань уже в сорокалетнем возрасте.
Елена Воронина: А обследовать кости – это неприятно?
Ирина Беликова: При гормональном исследовании берется кровь из вены. И по так называемым маркерам определяется, с какой скоростью костная ткань разрушается и с какой воссоздается. Сравнив, можно спрогнозировать процесс. Для оценки сиюминутного состояния костной ткани используются денситометрические аппараты, в нашей клинике – самый современный. Просветив за считанные доли секунды пяточную кость, устройство вычисляет минеральную плотность костной ткани и выводит данные на монитор. Во время такой процедуры не испытываешь абсолютно никаких ощущений.
Елена Воронина: Допустим, я склонна к остеопорозу. Вы назначили лечение, и я ему следую. Как узнать: на пользу оно мне? Не могу же я ощутить: «мои кости крепнут»!
Ирина Беликова: Эффективность лечения легко проверяется лабораторными анализами. Если после терапии количество маркеров в крови снизится, это прямо укажет на ее действенность. Изменения видны и по результатам денситометрии. Вы сами увидите: до начала лечения костная ткань разреженная, а через 6-12 месяцев терапии – более плотная.
Елена Воронина: Этот процесс, выходит, обратим?
Ирина Беликова: Да, это обратимый процесс.
Елена Воронина: Но тогда такая терапия должна укрепить и кожу! Ведь вы сказали: между костями и кожей есть связь…
Ирина Беликова: Костная масса у женщин уменьшается быстрее всего в первые пять лет менопаузы. И в те же сроки кожа интенсивно теряет коллаген. Эти потери могут составлять до 30 процентов. Позже скорость разрушительных процессов падает, стабилизируется. Если время не упущено – женщина обратилась к нам сразу или вскоре после наступления менопаузы, гормональной коррекцией удается замедлить оба этих процесса. Это, безусловно, положительно скажется на гидратации и биомеханических свойствах кожи. Есть немало исследований, доказывающих, что при коррекции менопаузальных расстройств гормонами в коже восстанавливается содержание коллагена. То есть – это реально.
Елена Воронина: А если у меня не было возможности обратиться к вам сразу, как у меня это случилось?
Ирина Беликова: Даже если менопауза наступила, предположим, 6-8 лет назад, это не повод опускать руки. Есть различные варианты решения проблем. После обследования всегда можно выбрать то, что подойдет именно вам. Здесь важно вот что уяснить. Мы не назначим гормонотерапию, пока не будем уверены на 100 процентов: она не окажет никакого побочного действия на организм. Существуют альтернативные способы сохранения упругости кожи и профилактики того же остеопороза. Нам они прекрасно известны. Альтернативные варианты, хоть и так не быстро, но приводят к лучшим переменам. То есть, они тоже результативны.
Елена Воронина: Ага, наконец-то, вы коснулись вопроса, который вертелся в моей голове. Гормонотерапия увеличивает риски онкологии? Это теперь широко обсуждается в популярной прессе, в том числе и в западной.
Ирина Беликова: Эта тема возникла, собственно, еще в 2002 году – после того, как были опубликованы результаты исследования Woman’s Health Initiative (WHI). Обратимся к ним, чтобы избежать предвзятости при ответе на ваш вопрос.
Вот эти данные. Ежегодно рак молочной железы выявляется у трех из каждой тысячи женщин. После длительной, свыше пяти лет, классической эстроген-прогестероновой терапии этот риск, – утверждают авторы исследования WHI, – увеличивается на один случай на каждую тысячу женщин. Гипотетическая степень риска, проще говоря, составляет 0,1% – ноль целых одну десятую процента. Таким образом, речь идет о мизерном увеличении степени риска. А вовсе не о том, что и остальным 99,9% женщин, принимающим гормоны, такая терапия не показана.
Результаты исследования WHI – скажу сразу – до сих пор живо дискутируются учеными. Ведь средний возраст участвовавших в нем женщин был 63 года. Пребывая в менопаузе уже 10-15 лет, 96,5% его участниц не имели ПРЯМЫХ показаний к гормонотерапии. Лечение же, подчеркиваю, проводилось по классической схеме коррекции менопаузальных расстройств, в течение притом более пяти лет.
Можно было бы привести – так сказать, в пику WHI – процент женщин, кому заместительная гормонотерапия реально помогла и помогает улучшить качество жизни, влияя только положительно на физиологические отклонения и в целом на женское здоровье – и никак не во вред. Но не стану этого делать. По одной причине: для нас сама по себе гормонотерапия – не самоцель.
Любая, даже самая многообещающая, гормональная коррекция должна проводиться строго по показаниям. Используемые нами методы контроля позволяют корректировать гормональный фон пациентов – своевременно и грамотно. И наконец: срок гормонального лечения наших пациентов всегда индивидуален.
Елена Воронина: То есть если я желаю по истечении пяти лет гормональной терапии продолжить курс, так как не хочу, чтобы моя кожа стала дряблой…
Ирина Беликова: Пожалуйста! При одном условии: такая терапия ни в коем случае не должна вредить вашему здоровью. Безопасность для нас превыше эстетического эффекта.
Решение о гормональной коррекции, как я уже говорила, принимается только после полного обследования пациента. Когда мне уже известны, кроме вашего гормонального статуса, заключения врачей – маммолога, гинеколога, эндокринолога. И желательно – данные развернутого генетического исследования. Чтобы знать индивидуальные риски совсем отчетливо.
Елена Воронина: А я скажу вам: «Нет!». Мне, может, жалко будет денег на такое исследование. Что тогда?
Ирина Беликова: Такого еще не бывало. Но хорошо – пусть будет, как вы сказали. Значит – назначим альтернативную терапию. В антивозрастной медицине теперь есть много всего, что хорошо опробовано. К примеру, отлично зарекомендовала себя французская биологически активная добавка Иннёв с высоким содержанием растительных эстрогенов. Она официально зарегистрирована Минздравом. Из массы «обкатанных», действенных вариантов терапии, словом, мы всегда выберем тот, что подойдет вам в полной мере.
Елена Воронина: Правда ли, что полные люди предрасположены к онкологическим заболеваниям?
Ирина Беликова: Полнота человека не всегда обусловлена его генами. Гораздо чаще ожирение – это следствие неправильного питания и малоподвижного образа жизни людей. Поэтому ваш вопрос я бы переиначила: правда ли, что избыточная масса тела увеличивает риск развития рака? Правда! Это было озвучено не так давно на общенациональном уровне в США. Авторы масштабного исследования привели убедительные доказательства того, что ожирение представляет не меньший фактор риска развития рака, чем курение.
Ожирение прямо увеличивает, кроме того, риск развития у людей сердечно-сосудистых заболеваний.
Елена Воронина: Ну, об этом знают все! Как согнать жир, когда тебе уже не 20 и не 30 лет, – вот вопрос!
Ирина Беликова: Вопрос не из легких. С возрастом у людей уменьшается мышечная и костная масса и параллельно увеличиваются жировые отложения. Это характерно большинству и мужчин, и женщин. У женщин это связано с постепенным угасанием функции яичников. Еще в пременопаузе у 64% женщин с нормальным весом и у 96% – с избыточным наблюдается прибавка веса на 3-5 и более килограммов. После наступления менопаузы большинство женщин прибавляет еще больше в весе. Это защитная реакция организма на дефицит эстрогенов.
В менопаузу происходит не просто увеличение массы тела, а перераспределение жировой ткани. Она накапливается преимущественно в области живота и поясницы. И такой тип ожирения представляет наибольшую опасность для здоровья.
Прием гормональных препаратов в период менопаузы не дает полнеть женской фигуре.
Это еще один из несомненных плюсов своевременной и грамотной гормонотерапии. Но при этом мы всегда обращаем внимание пациенток на необходимость физических нагрузок. В сочетании с ними гормонотерапия дает максимальный эффект. У тех, кто следует нашим рекомендациям, увеличивается мышечная масса, а количество жировых отложений на талии и животе снижается. Они сохраняют, таким образом, образ привлекательности своего тела и собственной сексуальности. И это положительно сказывается на улучшении их качества жизни. Но это лишь одна сторона вопроса. А другая заключается в том, что есть исследования, доказывающие: риск того же рака груди снижается на 60-70 процентов, если заниматься три-четыре раза в неделю по 20 минут аэробикой.
Мы бодры и упруги. А Вы?
Елена Воронина: Вы упоминаете про качество жизни уже в который раз. А что это такое? Ну, то есть, когда речь заходит о покупке машины – более комфортной или шубы – более теплой, я понимаю, разумеется, что такое «улучшить качество своей жизни»…
Ирина Беликова: В зрелом возрасте у многих из нас есть и желания, и возможности. Мы реализуем их, особо не жалуясь на здоровье. Совершить многочасовой перелет к морю и, побросав вещи, отправиться сразу на пляж… Провести отпуск за рулем автомобиля, исколесив не одну тысячу километров, и вернувшись ночью, явиться наутро на работу… Да многое еще что мы можем – без таблеток от мигрени, без желудочных капель, а мужчины –еще и без Виагры.
Но время бежит... И как сказала одна пациентка, настает момент, когда ясно понимаешь, как здорово было, когда этого не было. «Этим» может быть что угодно. У нее, главы солидной фирмы, «это» выразилось в частых «приливах». И это ей стало мешать в жизни. Как руководитель, она привыкла проводить не по разу на дню совещания. Раздавать на них указания. Обсуждать с персоналом рост продаж. Пенять проектантам нового офиса и ругать строителей. И решать еще массу вопросов.
Теперь же, когда ее бросало в жар и пот по двадцать раз на дню, она просто не могла, по ее словам, появляться никому на глаза. Она реально страдала. У нее расстроился сон. Днем она «тормозила» – забывала сделать то, что должна была. Однажды, во время особенно сильного сердцебиения, не выдержала и позвонила секретарю. По фирме пополз слух, что врачи нашли у нее… Да неважно что – это же был всего лишь слух.
Ее качество жизни стало другим – много хуже, чем было. Вот что важно! При всем том, что в ее жизни ничего объективно как будто бы не изменилось. Осталась престижная служебная машина с водителем. И – личное авто, не хуже служебного. И – деловые костюмы и наряды от кутюрье. И – квартира в самом центре. И – дача на море. Все осталось! За исключением – ощущения счастья от жизни.
Подобных примеров могу привести сколько угодно. Достаточно только начать листать базу данных. Кто-то испытывает хроническую усталость, не проходящую даже после отпуска. Другие – в стрессе от того, как стали выглядеть уже не только по утрам. Мужчины страдают от расстройства, прежде всего, сексуальной функции. И так далее, и так далее…
Мы корректируем возрастные отклонения, против которых протестует и страдает естество человека. Несмотря на то, что сами эти отклонения абсолютно естественны, – возраст!
Но я уже говорила: биологический возраст людей – это не норма для нас. Для нас норма – вернуть людям то качество жизни, что было для них привычным. Уже одного этого оказывается достаточным, чтобы жизнь, принявшая было блеклые, а то и мрачные тона, стала вновь цветной. Волнующей – как прежде. Соблазнительной – в неменьшей мере. Чувственной – опять и снова. В ней есть место всему, чему должно быть место в хорошей нормальной жизни.
Уж не знаю: так ли я ответила на ваш вопрос? Ответила, как понимаю и чувствую это сама.