Маша Трауб. Дневник мамы первоклассника; Леонид Жаров и Светлана Ермакова. Как не орать? Опыт спокойного воспитания

В этом обзоре представлены книги о воспитании – и не о нем. Неоднозначный взгляд на поведение детей, а также наблюдения мамы первоклашки.

Маша Трауб. Дневник мамы первоклассника

Издательство: АСТ, 2009 г.

Журналистка Маша Трауб обычно пишет книги об отношениях между «м» и «ж». Пишет легко и много. По стилю она напоминает нашу Анну Матвееву, только Матвеева редко повторяется - никогда не знаешь, чего ждать от очередного романа: острого социального сюжета в психологической огранке или легкой целомудренной истории «про это». У Маши все конкретно, предсказуемо и более поверхностно – книга «Дневник мамы первоклассника» стала удивительным открытием по сравнению с предыдущими историями про любовь и несчастные судьбы. Это действительно дневник: события в семье разворачиваются в хронологическом порядке, освещая самые яркие дни жизни первоклассника, его мамы и папы.

Если вы еще не были родителем первоклассника – все равно почитайте. Это очень поучительный опыт. Сдавая ребенка в школу, родители заметно преображаются. В один день они понимают, как беззаботно им раньше жилось. Все начнется с ожидания: школа представляется неким монстром, проглатывающим вчерашнего детсадовца, и он оказывается в водовороте страстей, и только беззащитный хохолок на затылке дрожит от коридорных сквозняков и подзатыльника пробегавшего мимо старшеклассника.

Вася, пока мы перепирались, уснул.

- Вася, ты помнишь, в каком ты классе будешь учиться? – разбудил его вопросом муж.

- В первом «А» - устало ответил ребенок. Этот вопрос муж задавал ему каждый день,  думая, что если сын пойдет в другой класс или забудет букву, то случится что-то страшное. 

- А когда я буду учиться в первом «Б»? – спросил Вася.

- Никогда. Всегда будешь учиться в первом «А», – сурово сказал муж. 

Вася зарыдал. Я бросила тушь, которой пыталась накрасить ресницы, чтобы не попасть спросонья в глаз, и побежала выяснять, что случилось. Ребенок рыдал и кричал, что он не хочет учиться всю жизнь в первом «А». Муж скакал вокруг сына и говорил, что он не то имел в виду, не так выразился.

- А мама мне рассказывала, что она и в «А» училась, и в «Б», и даже в «Д» классе, - всхлипывал Василий, - а бабушка сказала, что моя мама вообще потом не училась, а валялась с книжкой и даже завтракала в постели.  И в школу ходила два раза в неделю. И что все равно она самая умная была.

- Маша, - подошел ко мне муж, - скажи нашей бабушке, чтобы она не рассказывала внуку про… про…

- Про что?

- Про все! Ему еще рано об этом знать!

Я успокоила Васю, пообещав ему все буквы на свете.

- Вася, а как зовут твою первую учительницу, помнишь? – опять пристал к сыну муж.

- Помню, - ответил Вася и задумался.

- Ну?

- Александра Светлановна.

- Может, все-таки, Светлана Александровна?

- Может быть, - легко согласился Вася.

- Маша, а им покажут, где там туалет? – обратился муж ко мне.

- А как ты думаешь?

А у них там будут шкафчики для одежды?

- Слушай, отстань, а?

- А они будут руки перед завтраками мыть? А на переменах за ними будут следить? А у них есть дежурный врач на случай, если Вася упадет или ударится?

И тут до меня дошло – муж просто боится идти в школу. Он нервничает, поэтому орет все утро. Мне его даже жалко стало. С другой стороны, я тоже нервничаю, но не ору же.

- Пожалуйста, успокойся, - попросила я мужа – ничего страшного, быстро сходим, вернемся. Я буду тебя за руку держать, чтобы ты не боялся.

Родители меняются. С каждым днем их жизнь обрастает новыми проблемами: домашнее задание, плохие отношения с одноклассниками, физическая усталость ребенка, и его радостно-умоляющие глаза при встрече. Или суровые равнодушные. Или просто сонные. У мамы и папы потихоньку начинает съезжать крыша. Пытаясь всеми силами помочь ребенку адаптироваться в новой системе, они совершают поступки, достойные реприз Юрия Никулина и общаются между собой анекдотически правильными сентенциями. Что бы ни делал папа первоклассника: будь то стенгазета или проверка тетрадей, помощь в решении задачек или исследование портфеля школяра – со стороны все это выглядит как комедийный сериал. А мама пытается сохранить мир и спокойствие семьи, подавляя в себе микровзрывы.

Да, я помню это вечное мучение с именами-фамилиями. У нас в классе был мальчик Федя – Федя Морковкин. Так с ним никто не хотел дружить. Его дразнили – «Федя съел медведя, а морковкой подавился». А Ленку Кашеварову как только не обзывали – и Овсянкиной, и Гречкиной, и Кашкиной, и Манкиной, и Перловкиной. А Ирку Похлебину исключительно Похлебкой звали. Конечно, каждой девочке в детстве хочется быть не Машей или Светой, пятой по счету в классе, а одной-единственной Аэлитой или Матильдой. И куда-то в далекое прошлое ушли прозвища. Сережу никто не называет Серым, Андрея – Дроном, Сашу – Саньком, Диму – Димоном, а Гену – Гендосом…

На следующий день у Васи из портфеля вместе с огрызком вывалилась записка: «Прасти пажалута» и сердечко вместо точки. На обратной стороне бумажки было написано: «Некагда непращюу».

- Вася, это тебе Настя записку написала? – спросила я.

- Ну да.

- А почему ты написал, что никогда ее не простишь?

- Это не я, это Дима написал. Вместо меня.

- А почему ты сам не написал?

- Мне некогда было. Я в прописях всякие закозявки писал.

- Может, закорючки?

- Да, точно.

Нельзя не придраться: местами все опять слишком поверхностно, как бы без мысли. Ну, не будут Кашеварову обзывать Манкиной или Перловкиной, ее обзовут конкретно «Кашей» - обидно, и навсегда. Книга юмористичная, не заумная, она содержит много полезных сведений и может быть рекомендована к обязательному прочтению родителями будущих школяров как психотерапевтическая виньетка, повод лишний раз посмеяться над собой.

Леонид Жаров и Светлана Ермакова. Как не орать? Опыт спокойного воспитания.

Издательство: МарТ, 2006 г.

Авторы книги проводят психологические уроки в школах, и они привыкли вещать – книга написана в вещательном стиле. Это лекция как лекция: с примерами, обращениями к слушателям и кусочками тренингов с родителями. Она интересна тем, что авторы предлагают беспощадно бороться со стереотипами, отравляющими жизнь любой семьи. Например, ребенок-школьник приходит домой и молча с подобающим ситуации пафосом выкрашивает прядь волос в синий цвет. И ходит весь такой значимый, косящий из-под синей челки. О чем подумают родители? О стереотипах, прежде всего. Выкрасил – значит «поддался влиянию», «насмотрелся-наслушался», «хочет поменять ориентацию», а главное – все пропало. Рациональная жизнь пришла к концу, теперь все будет по-другому как в фильмах конца 80-х о плохой молодежи. Дальше – больше, в кармане найден презерватив. Ну, теперь-то все точно рухнуло.

Они, авторы книги, утверждают, что никогда не слышали от своих – уже великовозрастных - сыновей раздраженного тона, поскольку всегда реагировали на их «завихи» без штампов. Все принимали, что дают. А дети иногда – ну, дают. Чтобы эпатировать родителей, в ход пускаются самые рискованные эксперименты с внешностью, манерой речи. Еще и «таких же» приятелей приводят. И снова мама с папой запираются в кухне и взволнованно гудят: что делать, как реагировать. Правильный ответ – никак. Приняли, и пошли жить дальше, не забыв одобрить. Одобрять тоже нужно уметь, это целое искусство с хитрющей подоплекой, нацеленной на счастливое будущее, озаренное детскими интеллектуальными и социальными достижениями. Сначала по кирпичику строим здоровые отношения, а затем дети начинают сами выстраивать свою жизнь по образу и подобию.

Книга воспринимается как сумбур, она похожа на лекцию безумного сектанта: до нас что-то пытаются донести, что-то глубоко свое, свой взгляд на любовь, но любовь эта недуховна. Почему-то нет ощущения кристальной честности и чистоты, зато много округлого эгоизма. Бесконечные поучения. Даже военщина какая-то чудится. Попадаются хорошие советы, как реагировать на экстремальные выходки детей, принимать детей - за людей, а не за «неблагодарных свиней» или еще хуже. Раскрываются проблемные ситуации, в том числе и недостатки современного образования в школах, и недочеты учителей, и промахи родителей. Все, что кажется мелочью, недостойной внимания, становится важным – например, бесполый образ учительницы в глазах ее учеников.

Вот только странное ощущение от книги – вроде бы, все хорошо и правильно, но что-то мешает поверить авторам на все сто.

Сначала будет хвостик между затылком и шеей, похожий на зимний пучочек укропа, да еще провалявшийся неделю в сумке. Ну вот, пришел ваш сын с хвостиком на голове – и ждет. У вас два варианта: не замечать и второй. Советуем заметить. Отметить! Потому что сын ждет. Наш, например, ждал-ждал и говорит:

– А меня что, не будут из дому гнать? Олега отец выгнал с хвостиком…

Каждый ждет оценки. Авторы причесок и книг особенно любят оценочки. И подростки. Они хотят, чтобы их заметили! Но! Не стоит строго смеяться. Не стоит ненавязчиво навязывать мысль, что СПИД – недалеко.  Просто скажите, что хвостик ему идет. Ему, а не за ним! Отметьте, что сын стал похож на Баджо, на Роберто Баджо, на футболиста Роберто Баджо, который… Всем нам хочется быть на кого-то похожими, и в то же время – ни на кого. Такая вот хреновина. С укропчиком. Конечно, лет двадцать назад командир вашего батальона, увидев такую немужественность на мужской голове, вспомнил бы всех матерей всех стран-участниц НАТО. А что бы сказал ваш комбат Суворову Александру Васильевичу про его седую нахлобучку? А? А?? Успокоились немного? Теперь достаньте свои доллары. Вот, на долларе, Джордж Вашингтон с прической, которой ох и позавидовала бы ваша бабушка! Президентом США Вашингтон стал в пятьдесят семь лет, а до этого руководил войной за независимость. Интересно, перед сражением главком паричок прилаживал или горячо завивал волосы щипцами? Один мальчик на диктанте долго думал, как писать «ни рыба, ни мясо». Написал «творог». Вот и сын ваш ищет, как стать ни тем и ни этим. И на отца не походить, и отцу понравиться. Если вы сделали ошибку и не заметили попытки сына быть непохожим – ждите серьгу. Серьга показывает родителю, что отец – пререкаемый неавторитет. Серьга придет, дешево поблескивая в левом ухе вашего давнего отличника и недавнего ударника; кто он теперь?! Давайте не будем орать всей оравой. Вспомним, так было принято в казачьих частях: единственный в роду мужчина носил серьгу, чтобы при команде «Равняйсь!" командир, заметив серьгу, не посылал на особо рисковое дело. Лучше всего, похвалив хвостик сына осведомиться, какие перспективы? Наш Иван, охвостев, сам спросил, как мы отнесемся к серьге? Мы посоветовали не прокалывать ухо (опасно, больно и не всегда модно), а носить клипсу. Бабушка пожертвовала золоченое колечко, Иван его распилил и стал надевать в присутствии или в предвкушении присутствия девушек. Вскоре оказалось, что девушкам он нравится и без серьги. Есть точка зрения, есть запятая зрения. С подростками лучше общаться через запятую. Кстати, через месяц мы стали подхваливать отросшую распущенную прическу Ивана – и с хвостиком стало покончено. До татуировки, понятное дело, не дошло. Но если у вас дошло – опять же, спокойно! Сразу весь не разрисуется. Сначала чуть-чуть, на пробу, на проверку. Не надо показывать слишком видимый интерес. Но и видимый неинтерес – тоже. Сочувственно спросите, было ли больно? Похвалите рисуночек, сжав за спиной кулаки… На первый раз хватит. На второй тоже. А второго раза, наверно, и не будет, если не закричите: ату его тату!

Ведь сын уже вас проверил. А вы не знали? Наши дети всегда – от соплей до усов под носом – всегда ждут от нас защиты.