С. Л. Соловейчик, Учение с увлечением

изд-во: Детская литература,1979 г.

Книги Симона Соловейчика давно перешли в статус букинистических. Их не переиздают, и прочитать «Учение с увлечением» или «Педагогику для всех» можно только в библиотеке реальной или электронной. Возможно, для издателей Соловейчик немоден, его книги были написаны в советское время, но, необходимо отметить, что они лишены штампов того времени и не призывают умереть в борьбе за партию, и не цитируют материалы съездов. Симон Соловейчик – педагог, журналист, писатель. Работал в «Комсомольской правде», отличался невероятной активностью, его называли бойцом учительского фронта. Боец с внешностью и повадками Жака Паганеля. Учитель с большой буквы - он даже родился в день Учителя.

Попробуем  порассуждать.   Что   происходит,  когда   нам предстоит сесть за скучную работу? Мы заранее знаем, что она скучна, что ничего у нас не получится. Работа еще не началась, а уже скучно! Действует «установка»: так, в цирке выходит клоун, еще ничего не сказал, а нам уже весело — мы заранее знаем, что будет весело, у нас установка на веселье. Однако установку можно изменять по собственной воле, потому что она поддается влиянию воображения. Это доказано в опытах. Если бы мы могли вообразить, что будет интересно, мы внутренне настроились бы на интересную работу, а это как раз нам и нужно на первых порах! Вообразить? Это кажется доступным… Итак, задача сводится к тому, чтобы каким-то образом настроить себя на интересное, привести себя в хорошее настроение. Но эту задачу решить можно, потому что известно: человек смеется, когда ему весело, но даже грустному становится веселее, если его каким-то образом рассмешить. Некоторые психологи считают, что и грустно нам потому, что мы плачем, а не наоборот! И боимся мы потому, что дрожим, а не потому дрожим, что боимся! Это не совсем верно, но что связь между нашими действиями и нашими чувствами двусторонняя — это несомненно. В человеке все взаимосвязано, все причины и следствия постоянно меняются местами.

Его книга написана в жанре монолога, как будто читаешь или слушаешь лекцию увлеченного своим делом педагога. В ней содержится кладезь ценных советов, примеров из жизни, конкретных методик по следующим вопросам: как научить ребенка с удовольствием делать уроки и обучаться новым знаниям, как развивать усидчивость и волю. Книга предельно информативна, и такие советы никогда не устареют.

Спрашивают: разве может всякая работа быть увлекательной?

Может! Присмотримся к окружающим нас людям. Одни за всякую работу берутся серьезно, с охотой, даже если это мытье посуды или другая вроде бы нудная домашняя работа. Старое правило: все, что стоит делать, стоит и того, чтобы делать хорошо. Другие же, наоборот, стонут от всякой работы, она кажется им обременительной и скучной. Ах! Опять эта посуда! Ах! Опять идти на работу! Ах! Ах! И всегда кажется, что есть на свете какие-то другие, более интересные дела… Катастрофическая неспособность увлекаться любой работой заложена в таких людях еще в детстве. Это самые несчастные люди. Среди них больше всего завистников. Есть молодые люди, которые знакомятся с одной девушкой, потом с другой, третьей, и кажется им, что и та нехороша, и другая, и третья… А вот четвертая будет хороша. Но и четвертая будет не по душе, потому что молодой человек не умеет любить, не научился… Точно так же и с работой. Исполнение долга приносит радость, чувство удовлетворения, и если этого нет, значит, что-то не так с человеком, неправильно он воспитан, неправильно понимает жизнь.

Методики Соловейчика помогают самим родителям обострять свою внимательность. Вот, какую историю рассказывал автор в одной из своих статей: он читал пятилетнему сыну сказку, хорошую сказку, содержавшую незамысловатое, но полезное поучение насчет того, что трудиться — хорошо, а лениться — плохо. Он читал с выражением, стараясь привлечь внимание малыша к каждому слову, а мальчик странно ерзал на стуле, не успокаиваясь ни на минуту, но не сводил с отца внимательных глаз. Симон Львович признает, что в такие моменты невольно ощущаешь в душе раздражение — другое дело, что ни в коем случае нельзя ему давать волю. И только, когда сказка, наказав ленивых и наградив трудолюбивых, закончилась, он, отложив книгу, понял, что же происходило. «Я, — пишет он, — сидел за столом вполоборота, удобно облокотившись и раскрыв перед собой книгу; сыну очень понравилась эта уютная поза, и он захотел сесть так же, но малыш не мог дотянуться, стол был слишком высокий, и его локоть все время соскальзывал, а он все же вновь и вновь повторял эти попытки. Вот так и получилось, что я думал, что учу его трудолюбию, а оказалось, что всего лишь учил облокачиваться».

Умственная работоспособность человека не одинакова в течение суток. С двух часов дня она понижается. К четырем-пяти часам вновь повышается, а в семь-восемь часов вечера все показатели стремительно падают. Человек, который утром правильно решил сто арифметических примеров, в семь-восемь часов вечера решит только семьдесят. Таким образом, самое невыгодное для себя, что мы можем только придумать, — это делать уроки вечером, после семи часов. Придется тратить времени на тридцать процентов больше. У первоклассника занятия наиболее продуктивны в течение часа, у ученика третьего-четвертого класса — полтора часа, у пяти-семиклассника — два или два с половиной часа. После этого времени работоспособность существенно падает, а после трех часов работы усталость наступает так быстро, что сидеть за столом фактически бесполезно. Самая низкая трудоспособность — в субботу. Максимальная трудоспособность — во вторник и в среду. С четверга она начинает понемногу падать. Это не значит, конечно, что в пятницу можно не делать уроков; но если есть задание на неделю, то выгоднее делать его в дни максимальной трудоспособности.

Он называл свой метод «воспитание без воспитания». Успехи в воспитании детей, прежде всего, зависят от степени родительского внимания, фантазии, а вовсе не от количества знаний, почерпнутых из нужных книг.

Но лучший способ развить внимание — научить себя быть внимательным к людям. Здесь нам придется говорить то, о чем уже говорилось в предыдущей главе, но это неизбежно. Учение в школе неразрывно связано с учением в жизни, с отношением человека к человеку. Все способности развиваются не только за книгами, но и в обычной жизни. Так и с вниманием. Каждая встреча с другом, с знакомым, малознакомым, случайным человеком, каждая такая встреча, пусть самая мимолетная, заставляет собранных людей обратить все свое внимание именно на этого человека. Не разговаривать рассеянно, ни к кому не относиться пренебрежительно, никогда не «спать» в момент общения, а полностью сосредоточиться на том, с кем мы разговариваем, заметить его состояние, постараться понять его. Что значит сосредоточиться на том человеке, с которым мы разговариваем, работаем, играем, идем по улице? Это значит отвлечься от себя, от своих собственных мыслей и мыслей о себе самом. Но как раз эта способность отвлекаться от мыслей о себе, от своих забот — как раз эта способность и лежит в основе внимания, как раз она и необходима, когда садишься за уроки.

Читая Соловейчика, вспоминаешь документальные фильмы советской эпохи об известных педагогах, толкающих пламенные речи, дирижирующих указками. Наверняка автор был превосходным оратором, ораторская (эмоциональная, напористая) манера несколько сбивает, мешает концентрироваться на тексте. Но она же и вдохновляет, заставляя поверить в каждое слово.

Наша память устроена так, что она сама удерживает все, что нам интересно, важно, необходимо для жизни, и нетрудно понять, почему она так устроена. Иначе голова была бы захламлена тысячами ненужных вещей. Память удерживает только нужное!

Учить, не стараясь выучить, учить без цели, без желания — пустое занятие, глупая растрата времени и сил. Память изо всех сил сопротивляется, ей не нужно то, что мы учим — а мы вдалбливаем, вдалбливаем… Может ли быть более глупый способ заниматься? Это доказано и в опытах психологов. Испытуемых просили выучить наизусть ряд бессмысленных слогов и записывали, сколько повторений для этого потребовалось. Потом старались как-то заинтересовать их в работе: устраивали соревнование или обещали награду. И людям с той же самой памятью нужно было чуть ли не вдвое меньше повторений для заучивания таких же бессмысленных слогов. Интересно, что многие ребята на опыте своем открыли этот закон и научились пользоваться им. Они старались мысленно поставить себя в такое положение, в котором сегодняшний урок крайне необходим, — и сразу обострялась память, и сразу становилось легче и интереснее учить даже самый ненавистный урок!

Очень трогательно выглядят цитаты из писем школьников, можно не сомневаться, что Соловейчику – как космонавту или артисту – присылали письма мешками.

Но не побоимся рядом с этими вечными строками поставить письмо маленького мальчика из Красноярска, пусть оно и закончит книгу: «Я Шакиров Вадим. Самый хороший предмет у меня русский язык. Плохого предмета у меня нет. Я по всем предметам учусь хорошо. Напишите ответ, что делать дальше».

Такие книги невозможно оценить, они вне времени – Соловейчик, Корчак, и еще много-много других известных педагогов, вошедших в историю. Особо рекомендуется для прочтения родителям школьников и тем, у кого дети вот-вот пойдут в школу. Напоследок – цитата из статьи, напечатанной в газете «Первое сентября», - кстати, основанной С.Соловейчиком.

«Он говорил неслыханные вещи, поэтому на него не могла не ополчиться казарменная педагогика. Да и сегодня многие ли с ним согласятся и, главное, многие ли из нас готовы за ним последовать?

“…своих детей надо оставить в покое…”

“…нельзя разоблачать детей, что бы они ни совершили…”

“...иногда приходится спасать детей от детского сада, от школы, от порядка...”

“…в школе нельзя публично обсуждать детские поступки и слабое учение…”

“…детей нельзя упрекать…”