Неслучайная встреча

Мы долго ходили по параллельным дорожкам и никак не могли встретиться. Но все шло к тому, чтобы мы были вместе… да, теперь я точно знаю,  все давно было решено за нас. И рано или поздно, но наши дороги должны были пересечься. «Вы знаете, я как только увидела малыша, сразу поняла  - это мой». Такую фразу я читала не раз, слышала не раз от усыновителей. У меня было иначе. Когда я увидела белокурого, голубоглазого мальчишку у меня внутри ничего не екнуло, переполняла только жалость. Хотелось спрятать его, прижать, обогреть, лишь потом, спустя несколько месяцев, это чувство переросло в любовь, в мамину любовь, где-то безумную, где-то такую горячую, что словами не описать. Сейчас я точно знаю это МОЙ, МОЙ СЫН, МНОЮ РОЖДЕННЫЙ.

«…Так… футболка здесь, майка, трусы, теплая кофта, куртка. Все здесь. Господи, хоть бы ничего не забыть! Подойдет одежда или нет, вроде замеряла сантиметром и спинку, и ручки, но когда надеваешь вещи на ребенка, все сидит совсем по-другому. В магазине спрашивали, сколько лет, когда я говорила два года, мне подавали вещи размера на два больше, а все потому что Макс - малявка, в свои 2,4 по росту и весу тянул на годовалого. Ну вот, все собрали, в пакет сложили. Ну, дай Бог, все будет хорошо, нет, все должно быть ТОЛЬКО хорошо…»

Когда мы решились на усыновление,  были готовы к борьбе. Да-да-да, иначе этот процесс назвать нельзя.  Я начиталась, пообщалась на форумах, всюду твердили одно, усыновителям создают множество преград, разговаривают оскорбительно и т.д. Я и сама приготовилась к худшему, и мужа на всякий случай так настроила. На самом деле все получилось иначе. Небольшие проблемы возникли только тогда, когда мы собирали медицинские справки, да и то, проблемой это не назовешь, она разрешилась в тот же день. В итоге все документы мы собрали за месяц. Скажу сразу, в отличие от других, кто уже знал за кем идет в Дом ребенка, мы особо не торопились, потому что никого из малышей на примете не было. Мы решили, что когда соберем документы, обязательно найдем своего мальчишку. А пока каждый день я любовалась малышами на сайте Ю-мамы, читала статьи тех, кто уже прошел эту ступеньку, показывала и пересказывала увиденное мужу. Только позже я поняла, на самом деле я готовилась, и мужа готовила, потому что неизвестность пугала.

«Мама, ну когда мы пойдем за братиком?» Этим вопросом старший сын меня пытал каждый день. Конечно, мы ему сказали обо всем. Тем более, что три месяца назад я потеряла ребеночка. А Ванька ждал и не понимал как же так, все мамы ходят с животами и рожают, а у его мамы чего-то не получилось. Я и сама не знала, почему все так, почему на сроке в 8 недель у моего малыша остановилось сердце. После этого мы в семье решили, пойдем за уже сделанным сыночком и, параллельно, будем делать еще одного. Получиться  -  Слава Богу, нет -  значит не судьба. И Ванька ждал. В силу своей детской непосредственности он даже мысли недопускал, что будет неродной братик. Ванька до сих пор считает, что Макс рожден мною.

Моя мама учитель. Нет, она не навязывала, я сама прочитала Макаренко, потом Амонашвили, книги с одной стороны педагогические, с другой - полные любви к детям. Видимо, отложилось. Поступила в пединститут, даже успела год поработать в школе. В моей семье мы часто говорили про усыновление, твердо были уверены с сестренкой, что обязательно поможем малышам и возьмем, ну хотя бы по одному. Потом я вышла замуж. Со временем узнала, что и свекровь, у которой четверо детей, в молодости задумывалась о том, чтобы взять малыша, но так с мужем и не решилась. В общем, знаете, только сейчас я понимаю, в моей жизни было множество моментов, которые будто толкали меня, а потом и моего мужа к усыновлению. Рано или поздно, имея родных детей или нет, но мы бы обязательно сделали этот шаг.

«Вы знаете, мы хотим показать вам Максима. Такой хороший мальчишка. Посмотрите. Он так похож на вашего папу, он умненький и его давно бы забрали за границу, если бы не…» Так нам говорили в опеке. Я слушала, но все противилось, мне будто бы специально навязывали.  А ведь я, когда собирала пакет документов, читала, что усыновители имеют право посмотреть не одного, а нескольких малышей, и я, глупая, каждый день просматривала свердловскую базу данных отказников, готовилась к выбору, к тому, что мы будем долго ходить, прежде чем найдем Своего малыша. Мы же должны почувствовать, понять, что вот он - Наш. Так писали многие, кто прошел усыновление, в статьях, в форумах. Помогла моя мама, она сказала, если предлагают – посмотрите, может не зря, ведь через опеку проходит много пар и просто так настолько активно они предлагать не будут, а вдруг действительно Ваш.

Наверняка, многие, кто сейчас читают статью, подумают: ну как в магазине. Знаете, у меня было точно такое же чувство и было противно от этого, ведь речь шла о судьбе ребенка. Все решилось в тот день, когда мы приехали на встречу. Я очень хорошо помню, как с трудом отпросилась с работы, было десять утра, мы с мужем по дороге молчали. Директор Дома ребенка нас встретила приветливо, рассказала все про Макса. «Ну, давайте, пойдем, посмотрим! А вы взяли с собой какую-нибудь игрушку? Нет? Ну, подождите, вот вам медвежонок, это принесли родители, у нас еще есть, вы ему подарите, потому что он вас увидит в первый раз, вы незнакомые люди, страшно, а подарок сгладит ситуацию».

Это наш Максим, сказала воспитатель, подтолкнула малыша через порог и исчезла. А Он стоял в дверях, маленький, как кнопочка, волосы торчком, худенькие ручки, ножки, и огромные голубые глаза. Красивые, словно бездонные. Не знаю, что творилось в голове у мужа, а мои мысли путались. Помню, как подозвали малыша к себе, как сунули мягкого медведя, потом взяли на руки. Смотрю на мужа, он не из плаксивых, а тут - слезы в глазах. Сама тоже, еле сдерживаюсь, хочется уткнуться головой в чье-то плечо и заплакать навзрыд.  Да, что же это я? Надо же с ним поговорить!  «Максимка, Макс… какой ты красивый, как твои дела?» Набор дежурных фраз. А он быстро так взглянет на нас из-подо лба и опять глаза вниз. Лишь потом до меня дошло, что же творилось в этой маленькой детской головке. Сидят незнакомые тетя и дядя, тянут руки, страшно, а убежать некуда, спрятаться негде. Это позже я поняла, что мы наверняка не первые, кому выводят этого малыша, как на смотрины, хотите - берите, хотите  - нет. «Сереж, а может, еще посмотрим, может не наш?» «Ты зачем говоришь такое, он ведь все понимает, мы ж не на базаре!» Честно скажу, мне стало стыдно и неловко перед Максом. «Прости, Максимка, я больше не буду, я никогда так больше не буду.»

Ой, какой красивый, голубоглазый, блондин! Эту  фразу я слышала не раз, когда приходила навещать Макса. Встречи проходили в актовом зале. Чаще мы были там одни, а иногда вместе с нами детей навещали еще несколько семей, все  - иностранцы. Максом интересовались агенты из служб по подбору детей, переводчики, по лицу была видна досада и непонимание, кто-то открыто говорил: у вас очень красивый мальчик, интересно, почему именно вы?

- Мама, ну когда мы к Максу поедем? А папа с нами?

Мы ездили к Максимке каждые выходные, реже в будни, потому что работали допоздна, а добираться надо было в другой конец города. Муж ездил всего пару раз за месяц, я видела, что неохотно. Сначала испугалась, спрашиваю, что-то не так, может ты передумал, почему не хочешь ездить туда. А он мне ответил: мне там тяжело, не хочу с ним там видеться. Ты давай сама, а когда Макс будет дома, я успею дать ему и внимания и любви, мы ведь теперь на всю жизнь вместе. А ведь и правда, подумала я, ну какая разница сколько раз навестим, все равно дома все будет совсем по-другому. Поэтому чаще всего я ездила одна или с Ванькой. Встречи были спокойные, мы играли, рисовали, читали книги, во время каждой встречи я видела, что мой мальчишка очень любознательный, у него было огромное желание все знать. Узнала, что говорит он очень плохо, но это ведь поправимо!

Суд был через месяц. Решение положительное. Я кинулась в Дом ребенка, но Макса не отдали, положено только после того, как к нам придет бумажка, через три дня, не раньше. Пыталась объяснить, уговорить, а потом подумала, а зачем? Мы так долго шли друг к другу, что эти три дня  - ничто, такой ничтожно маленький срок, что стоит забыть о нем. Через три дня взяла вещи, поехала. Макса вывели, я сняла с него все, отдала воспитателям, ну зачем мне эти вещи, ничего не надо, у нас все будет свое. Одела. Ой, какой же ты красавец, Макс! Вышли, сели в машину, было ощущение, что забираю ребенка из садика.

Еще во время встречи в доме ребенка я увидела, что у моего мальчика отсутствуют эмоции. Это меня поначалу пугало. У меня вся семья шумная, эмоциональная. Ванька такой же. Максим натянуто улыбался, тихо плакал и совсем не смеялся, было ощущение, что он просто не умеет этого делать. Вань, давай поставим себе цель: научить его смеяться, идет? Иван согласился. Каждый раз, когда мы приходили, мы пытались вызвать у Максима эмоции, смех. Помню, Ване наконец-то удалось сильно его рассмешить, так вот Макс сначала беззвучно засмеялся, а потом у него вырвался первый громкий смех, он затих, вроде как испугался, а потом опять залился. Ваня был счастлив: Мама, он смеется, он умеет смеяться! Не переживай, сын, отвечаю, мы его научим и улыбаться, и смеяться.

А первый крик я услышала, когда мы поехали домой, только тронулись - Макс закричал, да так пронзительно, что я испугалась. Остановилась. Начала успокаивать, разговаривать – бесполезно. Он испугался машины. Ведь в первый раз все было. Следующий испуг по приезду домой. Максим увидел кошку, Алиса подошла знакомиться с новым человечком. А он от нее, кинулся ко мне и пытается спрятаться. Кошку прогнали, Максу долго объясняли, что это добрый зверь, контакт с кошкой состоялся на 3 или 4 день. Сейчас уже Алиса боится Макса.)))

Максим, закрывай глазки! Эту фразу я повторяла каждый день, когда укладывала Макса, повторяла раз по двадцать. Дело в том, что с первого дня и где-то в течении двух недель, Макс ложился спать и часа два мог лежать с открытыми глазами. Большие, голубые, они смотрели мимо меня, куда-то вдаль, смотрели с грустью и какой-то взрослой тоскою. Мне итак многие говорили, что, не смотря на маленький рост, на кукольные черты лица, у Макса взрослые глаза. Это кстати одна из особенностей брошенных деток. Всю печаль, все страдание передают их глаза. Так вот представьте, мой ребенок ложился спать, ручки под щечку, и лежал неподвижно с широко открытыми глазами часа два. Не шевелился, ничего не говорил. Смотрела на него, хотелось растормошить, расшевелить, потом хотелось зарыдать от бессилия, что ничего не можешь изменить в его душе, не можешь вырвать то неизведанное, больное, то, что отражается в его глазах.  

Первое время я стеснялась говорить, что у меня трое детей, в глубине души думала, ведь одного то не сама рожала. А потом я поняла, что родить своего гораздо проще, своему ребенку мама может списать половину неудач, промахов, каждый каприз можно оправдать генами и т.д.  Здесь иначе. Как только мы «родили» Макса, он учился быть с нами, а мы учились мы быть с ним. Каждый вечер мы с мужем говорили о проблемах или радостях, пытались в совместном обсуждении понять и лучше узнать ребенка, ведь он, не смотря на свой двухлетний возраст, был уже со своим характером, привычками, со своими капризами и умениями. На сегодня я довольна результатом, наш мальчишка уверен в себе, очень развит, мы семимильными шагами догнали своих сверстников, в 4,5 начали читать, тогда же научились плавать. Сейчас осталась одна маленькая проблемка – речь, многие буквы нам никак не даются. Но самое главное не это. Самое главное, что наш мальчик научился смеяться, хитрить, кричать и баловаться. Наш мальчишка, засыпая, вертится и  требует сказку. Он научился дружить с ребятами, и его глаза уже не полны той бездонной грустью, сейчас его глаза словно два маленьких лучика, с искрой и лукавством, смотришь в них и понимаешь, встреча была не случайной.